Тайна Чаши
Шрифт:
Он замолчал, в упор глядя на Валя, и, только заметив, что тот следит за его мыслью, заговорил снова:
— Так вот, около пятидесяти лет назад шесть самых богатых людей земли— два британца, американец, два испанца и француз — сделали это интересное открытие в отношении objects d'art [2] .
К счастью, у них были разные хобби, но каждым владела священная страсть коллекционера. Мистер Кемпион опять помолчал.
— На этом урок заканчивается и начинается сказка. В один непрекрасный день шестеро джентльменов обнаружили, что могут купить для своих коллекций, которые
2
Предметы искусства (фр.) (Прим. пер.).
Валь кивнул.
— Слушаю. Но пока не понимаю, к чему вы ведете.
— Этот человек, которого мы назовем Этель, ибо это не его имя, сказал себе: «Этель, тебе нравится портрет Марии Антуанетты, который находится в Лувре, но он не продается. Ежели же ты все-таки попытаешься его купить, то, возможно, начнется война и тебе не обойтись без финансовых потерь. Значит, есть только один способ заполучить прекрасную картину». Он призвал к себе своего слугу Джорджа, столь же гениального, сколь, к сожалению, и порочного человека и спросил его: «Что ты об этом думаешь, Джордж?» А Джордж думал, что портрет можно украсть, если ему за это прилично заплатят, и, кстати, он знал подходящего для такого дела вора. Вот так, — с непонятным энтузиазмом произнес Кемпион, — все и началось. Гирт вскочил.
— Вы серьезно все это говорите?
— Слушайте. Больше мне от вас ничего не надо. Когда Этель наслаждался картиной, а полиция предпринимала напрасные поиски в четырех странах и только в его частную коллекцию не заглядывала потому что он был очень важной персоной, к нему в гости зашел его приятель Эвелин, который был не беднее его и собирал керамику. Этель не удержался от искушения показать ему картину, и на Эвелина она произвела большое впечатление. «Как ты добыл ее? — спросил он. — Если ты заполучил портрет Марии Антуанетты, то почему я не могу иметь вазу из Британского музея? Я же не беднее тебя!»
«Ты — мой друг, — ответил ему Этель, — и не будешь меня шантажировать, ибо ты слишком благороден для этого. Я познакомлю тебя с моим слугой Джорджем, который все организует наилучшим образом». Так он и сделал. Джордж организовал похищение, только на сей раз он обратился к другому вору, который специализировался на вазах. Эвелин так обрадовался, что рассказал об этом своему другу Сесилю, тоже богачу и коллекционеру драгоценных украшений. Естественно, они вместе отправились к Джорджу, и все повторилось снова.
В течение пятидесяти лет довольно много богачей обращалось к Джорджу и его преемнику, так что теперь таких Этелей, Эвелинов и Сесилей стало неизмеримо больше. Вряд ли они составляют некое общество… Скорее, это — круг… Круг самых богатых и могущественных… Как вы понимаете, их вряд ли можно назвать преступниками, — продолжал он, — в общепринятом смысле слова Джордж и ему подобные имеют неприятности с законом, если попадаются, но и деньги оседают в их карманах.
Кроме того, эти люди никогда не покушаются на то, что можно купить. И они неприкасаемы, все эти Этели и Сесили, потому что (а)
Он умолк. Воздух в комнате как будто сгустился, и Валь ощутил надвигающуюся на него опасность.
— Это правда? Потрясающе! Почти так же потрясающе, как все, что сегодня происходит. Но я не совсем понимаю, какое это имеет отношение ко мне.
— Я уже подошел к этому. Однако сначала мне хотелось бы, чтобы вы поняли. В моей сказке есть одна очевидная нелепость. Она совершенно правдива. Разве «Мона Лиза» не исчезла однажды, чтобы объявиться потом при крайне странных обстоятельствах? Если вы напряжете вашу память, то вспомните, как время от времени газеты сообщают об исчезновении бесценных сокровищ, не имеющих рыночной цены.
— Наверное, кто-то из членов этого… этого «круга» уже умер? — спросил Гирт, помимо своей воли захваченный услышанным.
— Ну, да. Об этом я тоже хотел сказать. За пятьдесят лет количество миллионеров очень возросло. И маленький круг стал большим. Сразу после войны в нем было человек двадцать разных национальностей и разного цвета кожи, так что объединение, совершенно надежное для небольшого числа людей, перестало быть таковым. И тогда дело взял в свои руки человек, чье имя известно на всех континентах, гений организации, который придумал четыре-пять основополагающих законов. Короче говоря, теперешнее объединение существует на деловой основе. Теперь это, если хотите, Общество, которое, насколько мне известно, до сих пор никак не названо, но является практически всемогущим.
Кемпион сделал паузу и принялся медленно ходить взад и вперед по кабинету.
— Я не знаю и половины имен его членов и не могу назвать вам даже те, что знаю. Но если я вам скажу, что ни Скотланд-Ярд, ни какое-либо другое полицейское управление в других странах не признают его существование у них под носом, вы поймете, сколько власти у Этеля и его друзей. И это понятно. Если хоть одна вещь явится на всеобщее обозрение, разразится скандал, который потрясет парочку тронов и сбросит правительства четырех-пяти государств.
Гирт поставил стакан на журнальный столик.
— Ну и история! Хотя, кажется, я вам верю. Бледные щеки Кемпиона порозовели.
— Очень рад. Значит, я могу продолжать. Но тут нахмурился Валь.
— Не понимаю, какая связь между воровством и правительствами. И как вашему Джорджу удается все это совершать?
Кемпион пожал плечами.
— Ну, проще не придумаешь. Нет ничего легче. Он ведь был очень умен, этот слуга своих господ. Собственно, благодаря ему бизнес сегодня процветает. Он сделал из себя «ширму» и, когда наступало время, пускал слух в определенных кругах, что заплатит большие деньги за нужную ему вещь. Смею предположить, все это звучит для вас почти как «прерафаэлитское братство», — усмехнулся он, — но даю слово дяди Альберта, и деньги, и товар находили своего нового владельца,
Гирт вздохнул.
— Здорово! Но я-то тут при чем? Я не знаменитый вор, — со смехом проговорил он, — и, как будто, совсем не вор.
— Боюсь, вы неправильно меня поняли, — покачал головой мистер Кемпион. — Я не принадлежу к этой фирме. Неужели вы не догадываетесь, зачем я пригласил вас сюда?
Валь с недоумением уставился на него, но через пару мгновений в его глазах появился искренний ужас.
— Не может быть! Чаша!
— Правильно. Чаша.