Тайна человека в перчатке
Шрифт:
— А твой хозяин часто отлучается?
Мальчик подозрительно взглянул на Сапожника, на его скулах заиграли желваки.
— А тебе какое дело? Хозяин не любит, когда я болтаю с покупателями. Сам он очень серьезный человек. Держи, вот твоя газета!
Сапожнику оставалось только удалиться. Когда он пришел к нам, он был так зол на самого себя, что даже стал заикаться.
— Я вел себя, как последний идиот! Захотел узнать все сразу! Для начала надо было просто познакомиться с ним, поговорить о какой-нибудь ерунде. Я сам все испортил.
Дружески хлопнув его по плечу,
— Не бери в голову! В следующий раз, когда опять увидишь его одного в магазинчике, не приставай к нему. Тогда на третий раз Рике сам с тобой заговорит. Не забывай, ты покупатель, а любой коммерсант обязан угождать своим клиентам.
Но на следующий день события приняли совершенно неожиданный оборот. Было воскресенье. Мы не видели Лулу уже целую неделю, и решили навестить его всей компанией, рассчитывая, что Мади сумеет уговорить сурового санитара пропустить нас. Мади, разумеется, отправилась с нами. Всю неделю она неважно себя чувствовала, не выходила из дома и за это время успела очень соскучиться по своему маленькому приятелю.
Чтобы Мади не делать лишний крюк, мы договорились встретиться на смотровой площадке, именуемой Крышей Ткачей; она расположена на холме, откуда открывается великолепный вид на город. Погода стояла прекрасная, а для начала зимы ее можно было назвать даже теплой. Сидя на парапете, мы так заболтались, что чуть не пропустили часы посещений. К счастью, когда мы добрались до больницы, посетителей еще пускали. Войдя в вестибюль, мы сразу заметили, что нашего недруга-санитара нет на месте, а его напарник не только не сделал нам замечание, но даже не счел нужным обратить на нас внимание.
Когда мы шли по длинному коридору, нас окликнула сиделка, ухаживавшая за Лулу.
— Очень хорошо, что вы не забываете своего маленького друга. Я знаю, вы пишете ему письма, чтобы развлечь его, но он гораздо больше радуется, когда видит вас, чем когда получает ваши письма.
— А как он себя сейчас чувствует? — спросила Мади.
— Нога его почти зажила, рана больше не нагнаивается, но бедняжка так плохо ест! Его мать ничего не понимает: она утверждает, что до этого злосчастного падения у него был превосходный аппетит. Доктор не знает, что и думать… Надеюсь, что ваш приход пойдет ему на пользу. Мне кажется, у него уже кто-то сидит, но это ничего, вам он всегда рад.
Сиделка проследовала дальше. Мы подошли к палате № 3. Гий галантно распахнул дверь, пропуская вперед Мади. Внезапно он переменился в лице и замер, сделав нам знак остановиться. Возле кровати Лулу стоял незнакомый мальчик, наш ровесник, может, даже немного постарше.
— Рике, это Рике, — прошептал Гий.
И закрыл дверь. Что делать? Повернуть обратно?
— Идите, — сказал Сапожник. — Вас он не узнает. А мы с Гием спустимся вниз и подождем вас на улице.
Со времени нашего последнего посещения в палате сменилось много больных. Но Лулу лежал на своем прежнем месте. Увлеченный разговором с Рике, малыш не заметил наших маневров. Подросток стоял у его изголовья, лицом к нам. Сначала я удивился, как это он не узнает нас, но потом сообразил,
Рике был высок и угловат, Сапожник очень точно описал его. На нем была тесная курточка, рукава которой ему были явно коротки. В лице его не было ничего отталкивающего. Глаза смотрели грустно и задумчиво. Лулу радостно представил его нам.
— Мой сосед, — гордо сказал он. — Он уже не ходит в школу, и у него меньше свободного времени, чем у вас. Поэтому он только третий раз приходит ко мне… Правда, Рике?
Рике утвердительно кивнул; слабая улыбка, мелькнувшая на его губах, быстро исчезла.
— Правда, — сказал он, — и, надеюсь, последний. Тебя должны скоро выписать.
Лулу не ответил. Мы уже заметили, что ему не нравилось, когда с ним заговаривали о возвращении домой. В больнице он явно чувствовал себя в большей безопасности. Воцарилась гнетущая тишина. Внезапно Рике обратился к Лулу:
— Я, пожалуй, пойду… к тебе пришли… не скучай.
Он протянул маленькому больному свою длинную руку, кивнул нам и медленным размашистым шагом удалился, ни разу не обернувшись.
Мы наперебой принялись расспрашивать Лулу о мальчике, которого мы столь бесцеремонно спугнули. Однако Мади остановила нас и стала спрашивать Лулу о письмах: получал ли он на этой неделе наши послания? Интересно ли ему их читать? И он их больше не пугается, верно?
Увы, от сиделки мы уже знали, что страхи Лулу не уменьшились, чем дальше, тем они становились сильней. Мальчик начал путать два события: встречу с неизвестными и падение с лестницы. Иногда ему казалось, что он не упал, а загадочные незнакомцы его толкнули. Мрачные фантазии его заходили очень далеко.
Мы не стали его переубеждать, а просто перевели разговор на другую тему: нам очень хотелось расспросить его о Рике. Почему он пришел навестить малыша?
— Давно ты его знаешь? — спросил Бифштекс.
— Очень, — ответил Лулу, — я всегда его знал, мы живем в одном доме.
— Вы с ним друзья? Вы вместе играете?
— Нет! Он гораздо старше меня и уже закончил школу. Когда он в первый раз пришел ко мне, я очень удивился.
— А когда это было?
— Почти сразу после того, как меня сюда положили.
— А второй раз? Он задумался.
— Не помню… недели две назад, в пятницу или в субботу… да, в пятницу, точно, потому что по пятницам нам дают рыбу, а я не люблю ее и не стал есть. Тогда еще Рике рассмеялся и спросил, неужели я такой маленький, что не справляюсь с рыбьими костями.
— А ему ты тоже рассказал о неизвестных в подвале?
На лице Лулу отразился ужас. О нет, никогда!
И он подозрительно взглянул на нас.
— А почему вы об этом спрашиваете? Вы же раньше не видели Рике!
— Ну и что! Нам просто интересно, он же твой друг, и мы тоже.
Мади почувствовала, что пора прекращать этот неприятный для больного разговор, и тут же начала рассказывать что-то веселое. Впрочем, часы посещений уже подходили к концу, и мы стали прощаться. Внизу нас с нетерпением ждали Сапожник и Гий.