Тайна черного камня
Шрифт:
— Хорошо. Выбрось их. Дедушка Зураб еще не разучился плести новые.
В поезде он не убрал чемодан в багажник под полку, отказался поставить его и в багажное отделение автобуса. Ехал и любовался подарком внучки, еще и еще раз перебирая в памяти проведенные в общежитии дни. А чем ближе подъезжал к дому, тем чаще и чаще думал о том, как встретят его дома, как обрадуется старуха подарку внучки, как удивятся соседи, которые обязательно придут узнать все подробности о поездке в город, как будет он, Зураб Захарадзе, следить, чтобы лезвие ножа, проведенного по краю
Он представлял себе, как после застолья, когда, довольные угощением и приветливостью хозяев дома, разойдутся соседи, спустится в сад и укрепит подпорки под ветками лимонов; он словно видел эти отяжелевшие, перегнувшиеся ветки с крупными желтыми плодами, будто ощущал приятную прохладу плодов. Мысленно с мельчайшими подробностями воспроизводил Зураб Гедеванович всю ту работу, которую будет делать: подправит покосившуюся в одном месте изгородь, обязательно покормит индюшек, кур и гусей и только тогда вернется на веранду, обвитую виноградом, и спокойно усядется в плетеное кресло.
Приятные мысли его были прерваны неожиданной остановкой автобуса. Дорога оказалась перекрытой пограничным шлагбаумом.
«Что-то стряслось на границе», — подумал Зураб Гедеванович.
Он знал, что постоянный шлагбаум, где пограничники обычно проверяют документы, был еще километрах в двенадцати. А сюда пограничники выезжали только тогда, когда вели поиск нарушителя либо получали сообщение о том, что какой-то преступник готовится пересечь границу. Обычно в таких случаях начальник заставы просил и их, добровольных народных дружинников, помочь пограничникам. Зураб Гедеванович даже намеревался спросить у наряда (почти всех пограничников он знал в лицо и по имени), что произошло, но в автобус вошел совсем незнакомый сержант, негромко, но властно потребовал:
— Прошу предъявить документы!
«Новенький какой-то», — определил Зураб Гедеванович и полез в карман за паспортом.
Карман оказался пуст. Зураб Гедеванович еще раз ощупал пальцами карман до самых уголков, но в нем действительно ничего не было.
«Странно. Здесь лежал, — с тревогой и удивлением думал он. Хотел уже проверить и другие карманы, но тут вспомнил: — На тумбочке оставил в общежитии. — И успокоился: — Объясню сержанту, поймет».
— Ваши документы, дедушка.
Вежливо и в то же время требовательно звучал голос невысокого стройного сержанта. И взгляд строгий. Густые черные брови нахмурены.
«Сдвинул брови к переносице для солидности. Молодость свою прячет», — добродушно подумал Зураб Гедеванович и сказал:
— У внучки забыл паспорт. Домой еду. К себе.
Ждал, что пограничник начнет проверять документы у соседа слева, сутулого волосатого юнца, но сержант проговорил так же вежливо и требовательно:
— Прошу выйти из автобуса.
— На тумбочке оставил, понимаешь? — спокойно ответил Зураб Гедеванович и недоуменно развел руками: — Мои седины, внучек, не позволяют лгать.
— Верно, но… Прошу выйти из
Зураб Гедеванович хотел было еще раз повторить, что забыл паспорт у внучки, однако сдержал себя, подумав: «Он не женщина, и я не женщина. Зачем лишние слова?» — и проговорил резко:
— Домой еду. К себе!
Теперь жалел, что и эти слова сказал, унизился перед безусым мальчишкой. Думал с обидой: «Не поверил! Юнец! Нарушителя настоящего в глаза не видел!» Ругал мысленно и внучку, которая так не вовремя принесла этот злополучный чемодан…
От автобуса к деревянной будке шел Зураб Гедеванович неторопливо, спокойно, как привык ходить после того, как побелела борода. С полной достоинства усмешкой поглядывал на идущего рядом сержанта.
Автобус тем временем проехал открывшийся шлагбаум и, набирая скорость, стал быстро удаляться.
«Разнесут приезжие по горам позор седин моих!» — с обидой на сержанта, на всех незнакомых пассажиров думал Зураб Гедеванович, но на удалявшийся автобус даже не посмотрел.
Подошли к небольшой зеленой будке, и сержант Матвеев, попросив Зураба Гедевановича: «Побудьте здесь, дедушка», скрылся за дверью.
«Боится, чтобы доклада не услышал! Поймал нарушителя! Герой!» — презрительно усмехаясь, думал Зураб Гедеванович. Чемодан из рук не выпускал. Слышал (дощатые стены звуку не мешали), как сержант докладывал дежурному, что задержан неизвестный старик без документов, мысленно возмущался: «Я, Зураб Захарадзе, — неизвестный!» — а сам то рассматривал невысокое дерево, росшее возле будки, то глядел вдаль, на зеленые вершины бесконечных гор.
К шлагбауму подъехал газик, из машины вылез начальник заставы капитан Сысоев, запыленный, отчего сапоги и особенно фуражка и волосы на висках казались поседевшими. Лицо усталое, хмурое. Но как только увидел Зураба Гедевановича, приветливо улыбнулся и с возгласом: «Дедушка Зураб, как здесь очутились?» — пошел к нему, протягивая для приветствия обе руки.
Сержант, увидев в окно начальника заставы, торопливо сообщил в трубку: «Капитан приехал» — и выбежал ему навстречу.
— Все, говоришь, в порядке? Вот и хорошо, — кивнул Сысоев сержанту и, пожимая руку Зураба Гедевановича, вновь спросил его: — Произошло что-нибудь, дедушка Зураб?
— Я — неизвестный! Без документов!
— Вон что…
— Говорю ему, — Зураб Гедеванович посмотрел на сержанта Матвеева, все еще стоявшего по стойке «смирно», — у внучки забыл. А он свое: выходи из автобуса, и только. Позор сединам моим.
— Садись, Зураб Гедеванович, в газик, отвезу домой.
— Нет, сынок. Разве есть у тебя время? Ищешь ведь кого-то. Автобус догони. Обязательно надо, понимаешь?
Капитан Сысоев понял, почему старик хочет непременно вернуться в автобус, и сразу же согласился:
— Хорошо, Зураб Гедеванович. — Затем приказал сержанту Матвееву: — Передайте на основной шлагбаум, пусть попридержат автобус.
Взял чемодан у старика и, пропустив его вперед, пошел за ним к машине. Помог сесть и, кивнув сержанту: «Несите службу», приказал водителю: