Тайна Чёрного континента
Шрифт:
— Это конечно так, но вот после того, как у тебя в руках побывала её душа.
— Так что я теперь должен семью бросить и лететь на крыльях к этой совсем ещё девчонке?
— Нет, ты меня не правильно понимаешь. Ты должен очень аккуратно обращаться с неё, представь, что её душа это очень хрупкий сосуд, наполненный до самых краёв ценнейшеё жидкостью. Так наполнен, что в него невозможно добавить ни одной капли. Но и пролить нельзя, а тем более разбить сам сосуд. И вот этот сосуд теперь в твоих руках, только лишь
— Нет, ну вот почему все норовят постоянно жизнь испортить? И всегда в первых рядах Его Светлость вместе со своим Наставником. Твоё Преподобие, это что у тебя такие изощрённые садистские методы общения с людьми?
— Ты, Алексий не язви, а лучше, пока будешь добираться до лазарета, подумай, как повести себя в этой ситуации.
— Да я вообще туда не пойду. Прикажу немедленно их выписать и списать с воинской службы, к примеру, по инвалидности, да отправить по своим деревням, пущай папки с мамками о них дальше заботятся, а Держава пенсион пожизненный платит.
— Это не выход, вспомни, это лучшие твои воспитанники из выпускного курса. Такая мера может обозлить и неизвестно куда будут направлены после этого их знания и навыки, привитые тобой.
— Ничего мозги промоем, и всё будет нормально.
— Забыть забудут, но только годы пребывания в Корпусе, а вот мышечная память, она останется. Тогда это будут просто зомби, хорошо подготовленные зомби, причём живые.
— Вот чёрт, — Алексей опустился на стоявший рядом диван. — Да что же делать-то?
— Идите, проведайте, а там душа, она подскажет, только помни то, что я тебе сказал.
Наставник развернулся и пошёл дальше по коридору, создавалось впечатление, что он появился здесь совершенно неожиданно, но Алексей знал наверняка, Его Преподобие никогда и нигде не появляется без причины, и причиной их нынешней встречи был именно этот разговор. Не пришёл сюда предупредить.
— Чёрт, Владмир, что же мне теперь со всем этим делать? Мне же совершенно наплевать на этого ребёнка, у меня есть любимая жена и любимые дети. Что делать?
— Ты почему меня об этом спрашиваешь?
— А кого мне спросить? Или ты видишь здесь ещё кого-нибудь, кому можно задать такой вопрос?
— Так вон у него, — Владмир кивнул вслед Наставнику, — и нужно было спросить.
— А я, типа не спросил?
— Спросил.
— И что?
— Он не сказал. И я не скажу, потому, что не знаю.
— Вот окружение я себе подобрал, один издевается, другой не знает. Друзья-товарищи называется.
— Это не ты нас подобрал, а мы тебя, в той канаве,
— Ладно, пошли, — скал Алексей немного посидев, молча, — авось всё образуется.
До Корпуса ехали в полном молчании, в таком же молчании подъехали к лазарету, привязали коней и вошли вовнутрь. Тишина, царившая внутри, поразила Алексея, создавалось впечатление, что здесь вообще нет живых. Они шли по коридору, и шаги гулко отдавались от стен и потолков.
— Не пойму, почему никого нет?
— Не знаю, — ответил Владмир. — Может на втором этаже все?
Они дошли до лестницы, которая была укрыта мягкой ковровой дорожкой и начали подниматься наверх. Шаги стихла, поглощённые плотным ворсом и от этого тишина стала ещё глубже. В конце лестницы дорожка не заканчивалась и шла дальше по всему коридору. Друзья уже были готовы двигаться дальше, как услышали приглушенные голоса. Они остановились прислушавшись. Что их удержало от дальнейшего движения, Алексей так и не понял, но подсознание говорило: «Постой, не иди». Разговаривали двое парень и девушка, сразу стало понятно, что это именно их кадеты, хотя иных здесь и быть не должно.
— Лера, что с тобой, я не могу понять, отчего ты такая?
— Какая, Влад?
— После нашего спасения, ты стала совсем другой, или ты думаешь, что не выдержала испытаний и предала?
— Нет, Влад, это всё я хорошо помню, они пытали нас, но ни я ни ты ничего им не сказали, да мы и не могли ничего сказать, ведь они не интересовались ни Княжеством, ни Корпусом, ни нами, их не интересовало ни что, их интересовал только ОН. — Это слово ОН, девушка произнесла, с каким то внутренним трепетом.
— Ну, да.
— А что я им могла о нём сказать? Ничего, я же его не знаю. — Здесь она запнулась, — точнее будет сказать, не знала.
— Что ты имеешь в виду?
— Как ты думаешь, какой он? — Очень загадочно спросила девушка, вместо того, что бы ответить на вопрос.
— Он? Ты о ком спрашиваешь?
— Как о ком? Тея разве там не про него расспрашивали? Не про генерала?
— Нет, они меня спрашивали о распорядке в корпусе, о занятиях, в общем, о нашей жизни, но ты не думай, я им ничего не рассказал.
— Я и не думаю Влад, я знаю, что ты молчал. А меня расспрашивали о генерале. Но что я, девчонка, могла о нём рассказать?
— Да что о нём говорить? Солдафон, да и только, по-моему в нём нет ничего человеческого, я не понимаю, как с ним жена живёт, хотя и она не далека от него.
— Не говори так, него очень ранимая и глубокая душа, ОН настоящий.
— Лера, что значит настоящий? А все остальные, что не настоящие?
— Нет, все остальные тоже настоящие, но в них нет такой душевной глубины. ОН единственный.