Тайна черного янтаря
Шрифт:
– Если вам нужны свободные комнаты, – предложила Трейси, – я могу вернуться в Стамбул на оставшееся время. Отсюда, кажется, ходят автобусы до города. Как-нибудь доберусь.
– Это было бы для вас утомительно и неудобно, – заметил Майлс. – Когда приедут твои гости, Сильвана?
Миссис Эрим подняла брови, изображая мягкий упрек, но потом элегантно уступила.
– Возможно, мы сумеем отложить этот визит на некоторое время. Конечно, я не хочу причинять тебе неудобства.
– Отлично, – кивнул Майлс.
Только тут Трейси заметила, что
– Посмотрите, что получается, – приказал он. – Я никогда не разрешаю человеку, портрет которого пишу, стоять у меня за спиной, дышать в плечо и критиковать, но иногда разрешаю это посторонним наблюдателям.
Трейси хотелось поскорее убежать из этого салона, но она подошла к картине. Портрет был далек от завершения, но его цветовое решение уже найдено. Майлс Рэдберн собирался насытить полотно золотистыми и медными тонами, которые заставили бы холст блестеть от света. Уже хорошо просматривались контуры самовара и желтоватые очертания женской фигуры, сидящей на диване. Но детали еще не были выписаны, и, главное, художник не дошел пока до лица. Трейси показалось, что Майлс специально так долго возится с определением общего колорита портрета, чтобы как можно дольше откладывать момент, когда придется взяться за него по-настоящему.
– Он не живет пока, – недовольно пробормотал Майлс. – Цвета хороши, и основной сюжет неплох – женщина и самовар, но портрет как единое целое еще не живет.
– Дорогой Майлс… ты не должен так быстро отчаиваться, – вмешалась в разговор Сильвана. – Просто ты уже отвык от кисти. Это пройдет. Ты вернешь силу и точность своему мазку, и я не сомневаюсь, что этот портрет принесет тебе большую славу.
– Я думаю не о славе, – покачал головой Майлс Рэдберн. – Меня больше всего беспокоит собственная апатия. Теоретически я хочу писать, но практически не могу найти объект, который зажег бы во мне необходимую искру вдохновения и разбудил энергию.
Намек Майлса на то, что она не могла вдохновить его, не очень понравился Сильване. Трейси показалось, что лоск внешнего спокойствия, за которым она прячет свои истинные чувства, вот-вот начнет трескаться и еще больше разозлит Майлса Рэдберна. Трейси вмешалась в разговор, чтобы перевести его на более безопасную тему.
– Как похорошел самовар после того, как вы его помыли и начистили! Вы собираетесь подавать в нем кофе, миссис Эрим?
– Ни в коем случае! Никогда! – горячо запротестовала Сильвана. – Музейные экспонаты нельзя использовать в быту. Я его даже начищала сама. Местами он был покрыт зеленой пленкой, на нем остались царапины и вмятины. Я старалась трогать его как можно меньше. На мой взгляд, вполне достаточно
Трейси пристально разглядывала самовар, и ее внимание привлекла одна любопытная деталь.
– Видите? – обратилась она к Майлсу. – На самоваре?
Он внимательно посмотрел туда, куда она указывала, и улыбнулся уголком рта.
– Очень интересно, – кивнул Рэдберн и вновь взял кисть.
Трейси отошла, боясь наблюдать за ним. Отражение в самоваре отнюдь не льстило миссис Эрим. Если он захочет разработать его детальнее, это понравится ей еще меньше.
Сильвана привстала с дивана.
– Что там такое? Вы должны рассказать мне.
– Не крутись, пожалуйста, – строго осадил ее Майлс. – Еще немного, и я разрешу тебе отдохнуть. Дай мне сначала только поймать это… И не задавай вопросов. Если все будет в порядке, скоро сама все увидишь.
Сильвана вздохнула и откинулась на подушки. На пальце засверкал изумруд, и самовар послушно отразил зеленый огонь. Тут Трейси в первый раз заметила, что прямо под высокой трубой на самоваре висит маленькое ожерелье из голубых бусинок.
– Почему на нем ожерелье? – спросила она. Сильвана улыбнулась.
– Это все суеверия и предрассудки Халиды. Только так я могу заставить девчонку зайти в одну комнату с самоваром. Она считает, что голубой цвет прогонит его злые чары.
– А мне бусы на нем нравятся, – заметил Майлс. – Хороший турецкий обычай. Я не уверен, что Халида так уж и ошибается насчет того, что этот самовар приносит несчастье. Но, с другой стороны, я и не уверен, что голубые бусы обладают достаточной волшебной силой, чтобы защитить нас.
Поработав еще какое-то время, он нервно отложил кисть в сторону и начал собираться.
– Сегодня что-то ничего не получается. К тому же я утомил тебя, Сильвана, этим сидением в одной позе. Пойду поработаю с книгой. Трейси, не поможете мне?
Трейси направилась к двери, но Сильвана спокойно и властно сказала:
– Я хотела бы пару минут поговорить с мисс Хаббард наедине. После этого я пришлю ее тебе.
Было ясно, что неприятности, к которым Трейси приготовилась заранее, неминуемы. Трейси поймала на себе изумленный взгляд Майлса, который тот бросил на свою помощницу перед уходом, но это только укрепило ее решимость не сдаваться независимо от того, что приготовила ей Сильвана.
Как только он вышел, в комнату юркнула Нарсэл с видом человека, уверенного в том, что его не прогонят. Трейси спросила себя: а не за тем ли пришла сестра доктора Эрима, чтобы полюбоваться представлением, в финале которого Трейси Хаббард выдворят из дома?
Нарсэл, сделав несколько шагов по комнате, остановилась перед столом, на котором стоял открытый ящик.
– Я вижу, вы получили новую партию четок от Хасана-эффенди, – заметила она.
Сильвана, равнодушно кивнув, ответила:
– Похоже, спрос на них в Нью-Йорке растет. Благодаря этому я хоть как-то смогу помочь молодому человеку.