Тайна черных вдов
Шрифт:
Марте стало невероятно жаль симпатичного следователя. Ей не хотелось, чтобы он рухнул вниз и что-нибудь себе повредил. Не из-за того, что она имела на это что-то какие-то свои долгоиграющие планы. Просто она от природы была девушкой доброй, и сейчас вся ее природная доброта кричала о том, что следователя, во что бы то ни стало, надо уберечь от рокового шага.
Остановился он как раз на уровне заинтересовавших следствие окон. Из этого Марта сделала для себя вывод, что принадлежат они квартире Гудкова. Теперь она поняла, зачем приезжала пожарная машина. Видимо,
С замирающим в груди сердцем, Марта напряженно, как и еще несколько десятков зевак вокруг нее, следила за трюкачом. Следователь лег на край крыши, осторожно спустил вниз ноги и повис на руках. Он каким-то чудом удерживался за водосточную трубу. Даже на расстоянии было слышно, как жалобно скрипит она под тяжестью человека.
Смельчак ногой толкнул оконные створки. Те послушно перед ним распахнулись. Он раскачался на вытянутых руках и благополучно запрыгнул внутрь квартиры. И только это проделал, как с крыши сорвалась и с металлическим грохотом ухнула вниз значительная часть проржавевшей от времени водосточной трубы. Народ дружно охнул и отшатнулся назад. Но уже через секунду в окне появился смельчак и помахал рукой, показывая, что с ним все в порядке. Зеваки ответили ему аплодисментами.
– Марта?
Услышав свое имя, девушка обернулась. Метрах в пяти от нее стоял Ксенофонт. Репортер был в своем обычном, легком потертом полупальто черного цвета военного покроя и с неизменным длинным шерстяным шарфом, несколько раз обмотанным вокруг тощей шеи с остро выпирающим кадыком. Ксенофонт приветливо махал Марте рукой. Его небритое лицо хранило недавно пройденную стадию острого приступа ипохондрии. Марта махнула в ответ и стала пробиваться к коллеге через толпу.
– Ну и что тут? – спросил Ксюша, равнодушно обводя взглядом место происшествия.
Марта взяла его под руку и отвела в сторонку, к росшему неподалеку тополю. Там их разговор никто не мог подслушать. Марта быстро ввела коллегу в курс дела. Ксюша слушал молча, не перебивал против обыкновения и сохранял на лице выражение мрачной угрюмости. Видно было, что его заботят совсем другие проблемы.
– Эй, ты где? – заботливо осведомилась Марта, помахав рукой у него перед носом. – В другом измерении?
Ксенофонт вздрогнул и вернулся в реальность.
– Я тут, тут я, – поспешно сказал он и тут же вынес свой вердикт. – Дело ясное: несчастный случай. Нет, я, конечно, поговорю с ребятами из прокуратуры. Но это все равно ничего не даст. Я криминал носом чую. Здесь все чисто.
– Ксюша, дорогой! Но Гудков мне сам говорил, что ему гадалка сегодня смерть нагадала!
– Видишь, – многозначительно поднял вверх указательный палец журналист. – Максимум, что это было – самоубийство. На почве алкоголизма. Психоз. Нет, нам здесь делать нечего… Ты когда к Яночке пойдешь?
– Когда рак на горе свистнет, – обиженно надула
– Ну что ты как маленькая девочка, в самом деле, – обиделся, в свою очередь, Ксенофонт. – Если бы я знал, что ты будешь так себя вести, то сам, честное слово, выкинул бы твоего бедолагу в окно.
– Не смешно, – продолжала дуться Марта. – И что это за юмор у вас сегодня у всех такой?
– Какой?
– Черный! Я уверена, что это был не несчастный случай.
– Ага, счастливый такой это случай был, – ехидно гоготнул Ксенофонт. – Вот мужику счастье привалило! Мне бы так…
– Хватит смеяться, здесь тебе не цирк, – окончательно рассердилась Марта. – Лучше послушай, что я скажу.
– Ну что ты можешь мне еще сказать? Что его все-таки вытолкнули из окна? Не верю, докажи.
– Доказать? – распалилась Марта. Репортер невольно залюбовался ее раскрасневшимся и оттого похорошевшим лицом. Еще пару месяцев назад он сам тайно был влюблен в эту девушку, о чем предмет обожания не догадывался до сих пор.
– Докажи!
– Хорошо, иди сюда!
Марта схватила репортера за руку, подвела его к самому ограждению и указала на открытое окно на третьем этаже.
– Видишь?
Ксенофонт честно уставился взглядом туда, куда показывала Марта.
– А что я должен увидеть?
– Сикстинскую мадонну, играющую голышом на балалайке! Окно видишь?
– Окно вижу, – согласился Ксенофонт.
– Видишь, что оно открыто?
– Да что ты все заладила, видишь, видишь… Я же не слепой! Вижу, конечно, окно, открытое. Мне что, слазить туда и закрыть его?
– Нет, закрывать не надо. В том-то все и дело, что это окно открыл следователь.
– Ну и что? – никак не мог врубиться Ксенофонт.
– А то, что после того, как Гудков выпал из окна, оно оказалось закрыто! Понимаешь, что это значит?
– Ничего не значит. Просто кто-то взял и закрыл его.
– Вот именно, закрыл! – возликовала Марта. – А следователь мне сказал, что в квартире никого нет! И закрыта она изнутри на блокиратор. Он потому через крышу туда и полез, чтобы дверь открыть. Теперь понял, балда? Если его кто-то закрыл, то этот кто-то должен был находиться в квартире после того, как оттуда выпал Гудков, верно?
Ксенофонт задумался. Или сделал вид, что задумался.
– И что ты хочешь этим сказать? – с подозрением спросил он.
– Я хочу сказать, что Гудков не сам выпал из окна. Я хочу сказать, что его убили…
– Нет, погоди. Окно могло закрыться от порыва ветра или сквозняка.
– Да? Но если Гудков так боялся ветра, то зачем отдал мне вот эти ключи?
Марта с торжествующим видом вынула из сумочки связку ключей и продемонстрировала ее Ксюше. Репортер взглянул на них без всякого интереса.
– Что это за ключи? – бесстрастно спросил он.
Марта сжала связку в ладошке.
– Это ключи к раскрытию преступления, – жарко сказала она, устремив пылающий энтузиазмом взгляд куда-то поверх репортерской головы. – И я обязательно найду от них замочек…