Тайна девственницы
Шрифт:
Габриэла тяжело вздохнула.
– Вы очень добры.
– Значит, решено. – Леди Уайлдвуд поднялась с дивана и расправила плечи.
Остальные последовали ее примеру.
Жить с Харрингтонами не входило в план Габриэлы. Но это было действительно хорошей идеей. Если хочешь узнать секреты врагов – лучше всего пожить среди них. К тому же леди Уайлдвуд искренна, любезна и понравилась Габриэле.
– Уже поздно, дети мои, и я хотела бы удалиться, – сказала графиня, зевнув. – Я прикажу, чтобы вам подготовили комнату, моя дорогая, – обернулась она к Габриэле. – Вы можете послать за
Габриэла вздохнула:
– Но мне необходимо послать сообщение. Сейчас. Одной леди… которая является старинной подругой… моих братьев. – Это было практически правдой. – Она будет беспокоиться, если не найдет меня в спальне утром.
– Вы очень заботливая девушка, моя дорогая. – Графиня открыла дверь, ведущую в коридор, и посмотрела на дочь. – Ты идешь?
– Да, мама. – Реджина последовала за графиней.
– Мы должны наконец выспаться. Вы найдете письменные принадлежности в столе мистера Деннисона. Впрочем, вы уже знакомы с расположением его вещей в библиотеке, – сказал граф.
Габриэла уже не знала, как ей реагировать на его колкости.
– Куинтон, – он зашагал прочь, – ты идешь?
Куинтон прикончил очередной бокал бренди, поставил его на каминную полку и подошел к Габриэле.
– Мисс Монтини! – Он, кривляясь, поцеловал руку и уставился в разрез ее рубашки. – Это был очень… поучительный и незабываемый вечер! Жду не дождусь нашей следующей встречи…
Он выпустил ее руку и, напевая, направился к двери.
– Эндрюс покажет вам вашу комнату, когда вы будете готовы, – снова заглянул в гостиную граф. – Спокойной ночи, мисс Монтини.
– Лорд Уайлдвуд. – Габриэла присела в реверансе.
Он обменялся долгим взглядом с Натаниэлем, и младший брат вышел вслед за ним из комнаты. Через мгновение он вернулся.
– Пишите ваши записки, мисс Монтини, – строго произнес он.
Она вернулась в библиотеку знакомой дорогой и села в кресло за столом мистера Деннисона.
Она хотела написать две записки. Одну Ксерксу и Мириам с сообщением, что с ней все в порядке. А вторую – Флоренс. Габриэла положила обе записки в один конверт. Она была уверена, что Ксеркс до сих пор следит за домом и волнуется за нее. Он, без сомнения, должен перехватить ее записки прежде, чем они попадут к Флоренс. Последняя же не должна ни о чем догадаться.
Она должна была сказать Флоренс правду, но написала, что приглашена погостить в доме старинной подруги своей матери. После вранья о своих истинных доходах и всей этой ерунды со вторым братом эта маленькая ложь даже не считалась ложью.
Габриэла небрежно подписала быстрое сообщение Ксерксу, затем взяла чистую бумагу и начала письмо Флоренс.
– Вы хотите писать записки всю ночь? Не многовато ли? – послышался голос от двери библиотеки.
Габриэла зло посмотрела на Натаниэля.
– Мне нужно многое сказать. Я не хочу, чтобы она волновалась.
– Неужели вы не рассказали этой женщине правду о своих ночных похождениях? О том, что тайно пробрались в чужой дом, например?
– Нет!
Габриэлу затрясло как в лихорадке. Ей было сложно сосредоточиться
– Вы собираетесь протереть на мне дырку своим взглядом?
– Я вам могу гарантировать, мисс Монтини, что планирую не покидать вас в этом доме ни на минуту. Вы теперь под моим зорким наблюдением.
Глава 4
– Прекрасно. – Габриэла попыталась сосредоточиться на письме. – Но тогда постарайтесь держаться так, чтобы сама я вас видела как можно реже.
Очевидно, она собиралась писать не одно письмо. Натаниэль прищурился, стараясь разглядеть, о чем она пишет. Он задал ей вопрос о втором письме, она молчала и продолжала писать. Снова вопрос. И снова молчание.
Габриэла сложила письма, засунула их в конверт и запечатала.
Натаниэль наблюдал за ней и думал, что даже такое количество мошенничества и вороватости не сделали ее менее привлекательной в его глазах. Даже наоборот. Она интриговала. Он всегда старался говорить людям правду, и ему была неприятна любая ложь. Здесь же ее оказалось слишком много. Зачем? Как эта прелестная девушка может врать с такой легкостью?
– Мы никогда не встречались прежде. – Это было утверждение, а не вопрос.
Она написала на конверте адрес.
– Я этого не говорила. Это вы решили, что где-то видели меня, и спросили, встречались ли мы прежде. А я всего лишь спросила, помните ли вы меня. И вы сказали, что нет.
– Я не помнил, потому что помнить было нечего.
Какой же он глупый и навязчивый!
– Не важно. – Габриэла закончила писать адрес, сделала росчерк пером, отставила чернила и посмотрела на Натаниэля. – Вы этого тогда не поняли. Выдумали некоторое время о той ерунде, которую я вам наговорила про поцелуи. Вы честно пытались вспомнить несуществующий первый поцелуй. Это было очень оскорбительно для меня.
– Да как же это может быть оскорбительно, если ничего не произошло? Мне нечего было помнить, вы пудрили мне мозги и выставили идиотом!
– Но если бы это произошло и вы бы об этом не помнили, это было бы очень оскорбительно для девушки.
– Если бы это произошло, я бы об этом не забыл!
– Не важно. Мы оба говорим глупости, – сказала Габриэла таким тоном, чтобы он понял – у нее есть большие сомнения насчет его памяти и забытых девушках. Габриэла ничего не знала о его личной жизни, но ей казалось, что все мужчины, находящиеся под влиянием Куинтона, должны быть развратниками и ворами. И уж если ее брат написал их имена первыми в списке подозреваемых, то, значит, так оно и есть. И переубедить ее в этом будет очень сложно.
Она заклеила конверт.
– Несмотря на поздний час, я хотела бы, чтобы это письмо было тотчас отправлено мистеру Малдуну. Он и его жена были ближайшими моими… ближайшими друзьями мисс Генри. Работали на нее многие годы. Мистер Малдун не болтлив и весьма честен, и он проследит за тем, чтобы письмо попало в нужные руки утром. Мне было бы стыдно будить мисс Генри в такой ранний час. Я уверена, что мистер Малдун еще бодрствует.
Натаниэль взглянул на адрес. Это был респектабельный, но не особенно модный район по соседству.