Тайна древнего замка
Шрифт:
Поскольку титул герцога Швабии сейчас никому не принадлежит, то властью своею в знак признания Ваших заслуг перед королевством Мы наделяем Вас, Мальвина из Бирнау, титулом и должностью пфальцграфа Брейзахского. Официальное назначение вас на эту должность будет проведено первого мая, по прибытию особого посла.
Мы также провозглашаем Эстульфа, графа Брейзахского, новым герцогом Швабии и повелеваем ему мудро править вверенными ему землями и верно служить своему королю.
Подписано в последний день апреля года Божьего девятьсот тринадцатого
Я, Мальвин
Бильгильдис стала сама себе и судьей, и палачом, она совершила самоубийство еще до того, как узнала свой приговор. Она действовала либо в одиночку, либо при пособничестве своего супруга Раймунда. Раймунд, узнав о смерти своей жены, повесился.
Засим я объявляю расследование завершенным.
Эпилог 4 мая 956 года Мальвин
Ровно сорок три года назад моя теща Клэр и ее супруг Эстульф, ставший герцогом Швабии, покинули замок, и с тех пор не было ни дня, когда мне хотелось бы продолжить свои записи. Я не собирался вновь вытаскивать на свет Божий то, что давно уже было погребено. Но неделю назад возлюбленная супруга моя, Элисия, скончалась после тяжелой и непродолжительной болезни, и теперь из тех, кто начал рассказывать эту историю, остался только я. Одиночество ли вновь вложило перо мне в руку? Или долг?
Элисия до последних своих дней так и не вспомнила того, что совершила преступление. Не помнила она и разговора с Бильгильдис, который привел к столь страшным последствиям. После тех трагических событий Элисия быстро оправилась. Я сказал ей, что она потеряла сознание и что Бильгильдис, охваченная безумием, убила саму себя. Ничто не свидетельствовало о том, что Элисия не поверила моим словам. Думаю, она хотела в них верить. За долгие годы нашей совместной жизни вновь и вновь Элисия перечитывала составленный мною документ, в котором я признавал виновной в убийстве Агапета Бильгильдис. Она будто хотела, чтобы каждая буковка этого документа отпечаталась в ее сознании. За день до смерти она в последний раз попросила меня прочесть ей эту запись, ибо глаза ее уже ослабели и она не могла читать сама.
Полагаю, Элисия никогда не задумывалась о том, почему она так одержима этим документом, я же не заговаривал с ней об этом. Призраки, преследовавшие ее после того кровопролития, так никогда и не исчезли из нашей жизни, но большую часть времени мы все же жили в мире и покое. Два или три раза в год Элисия вскидывалась ночью и звала отца, в остальное же время она спала, словно дитя. Она в полной мере наслаждалась тем, что стала хозяйкой этого замка. Так было до самой ее смерти. Элисия всегда оставалась для меня загадкой. Я любил ее всем сердцем, но в то же время она пугала меня. Я нередко спрашивал себя, случайность ли то, что Элисия полюбила именно меня, викария, разоблачающего все сокрытое. Кольцо ее отца, которое Элисия выбросила, когда разум ее помутился, то самое кольцо, найденное мной в лесу, я так и не отдал ей. Она была моей женой, а не женой Агапета.
Я еще помню тот день сорок три года назад, когда Клэр и Эстульф прощались с нами. Мы собрались в зале за столом и чокнулись бокалами. До этого прощального пира Элисия и Клэр долго разговаривали. Они провели вместе почти пять часов. Наверное,
После этого мы никогда уже не сидели вот так вместе, Элисия, Клэр, Эстульф, Орендель и я. Клэр и Эстульф прожили вместе несколько хороших лет, после Рихарда у них родился еще один ребенок, девочка, но Эстульф рано умер. Это было… память моя подводит меня, но мне кажется, это было около тридцати лет назад. После его смерти Клэр ушла в монастырь, три ее служанки последовали за нею. И в монастыре они продолжали петь свои печальные песни. Сын Клэр, Орендель, уже через год после того прощального пира стал монахом. Он слишком много лет провел вдали от людей, и шум замка, как и суета герцогского двора, казались ему невыносимыми. Ему предложили должность настоятеля, но он отказался. Орендель умер семь лет назад в монастыре Св. Галла, где всю свою жизнь он переписывал книги и сочинял церковные песни. Он обрел свой покой.
Итак, мы только раз собрались впятером, да и потом виделись редко, хоть один из нас да и отсутствовал. Да, нас разбросало по всей стране, но ничто не мешало нам собраться. И я спрашиваю себя, не потому ли мы избегали встреч, что все мы в тот прощальный час в замке почувствовали ужас, дух зла, витавший вокруг нас. Трое из нас были убийцами, Орендель чуть не зарезал свою мать, а Клэр скрывала преступление, совершенное ее дочерью…
Мы с Элисией, поднявшись на стену замка, помахали вслед тем, кто покидал нас. Они скакали по ковру из мертвых мотыльков. Цветов было мало, резко похолодало, и потому бабочки погибли в одночасье. Белые крылья, всего два дня назад трепетавшие в небесах, теперь покрывали землю, подергивались на ветру, кружились на волнах Рейна.
Вскоре после отъезда Клэр я, войдя в свою комнату, обнаружил там коробочку с записями графини. Рядом лежала записка: «Мой милый Мальвин, делайте с этими бумагами все, что посчитаете нужным».
Я не прочел ни слова из этих записей.
Взяв эти бумаги, я положил их в королевскую шкатулку вместе с моими записями, записями Элисии и Бильгильдис, кинжалом и кольцом, запер ее и поместил в сокровищницу.
Но и там им не место. Если Бог смилостивится надо мною, он скоро заберет меня к себе. Моим наказанием стала жизнь длиною в семьдесят девять лет, жизнь, исполненная разнообразнейших недугов. Довольно этих страданий. Я правил Швабией, как того хотел бы Эстульф, и справлялся со всеми напастями. Короли приходили и уходили, велись войны, о которых теперь уже никто не вспомнит. В прошлом году король Оттон нанес сокрушительный удар венграм в битве на реке Лех и, как мне кажется, окончательно победил их. Двое наших сыновей сражались там и, слава Богу, остались целы и невредимы. Сражались ли на реке Лех сыновья Кары? Мы больше никогда не слышали о ней, но я знаю, что Элисия молилась за нее каждый день.
Что за слова Кара нацарапала на стенах своей комнаты, до сих пор остается загадкой, но мне кажется, что ее история — это часть нашей. Именно поэтому я и прячу шкатулку с нашими записями в стену, на которой оставила свои слова Кара. Пусть темнота тайника сохранит наши секреты и откроет их тогда, когда наступит для этого время.
Благодарности
Я благодарю тех, кто помогал мне воплотить мои идеи при написании этой книги: Петру Германн, Марию Дюриг, Элеонору Делэр и Рене Шварцера. Отдельно хочу поблагодарить Ильзу Вагнер, моего редактора, придавшую книге ее окончательный вид.