Тайна двух океанов(ил. А.Васина и Б.Маркевича 1954г.)
Шрифт:
Второй победой этого замечательного во всех отношениях дня было окончание ремонта носовой пушки. Опыты, проделанные главным акустиком Чижовым для проверки ее работы, прошли блестяще. Подлодка вернула себе свое грозное оружие – свою высокую боеспособность – и могла уже не чувствовать себя бессильной игрушкой случайностей.
Вскоре же после обеда вступили в строй оба инфракрасных разведчика; после семнадцати суток слепоты подлодка вернула себе зрение. Правда, это не было полным зрением – ультразвуковые прожекторы еще не были готовы, но и их ремонт подходил к концу. Это было для акустиков вопросом всего лишь двух дней.
И, наконец, с пятнадцати часов под дюзовым кольцом яростно горел
Через полтора часа напряженного и беспокойного наблюдения за ходом реакции, убедившись в правильном ее течении, Козырев почувствовал вдруг необыкновенную слабость. На один момент он даже забылся и с обмякшими повисшими ногами и руками бессильно лежал в воде в облаке пара, словно медуза с распущенными прядями щупалец. Правда, он тут же очнулся, но капитан, находившийся вблизи него и заметивший его состояние, мягко и заботливо посоветовал ему пойти отдохнуть.
И Козырев сразу согласился.
Этот день можно было назвать днем удач, если бы не три обстоятельства, омрачившие его.
В четырнадцать часов, после первого, успешно закончившегося опыта под водой, оба инфракрасных разведчика были подняты на поверхность. Из осторожности, считаясь с опасной близостью обитаемого острова, их, однако, не пустили в воздух, но повели, как двух огромных черепах, по поверхности воды. Отразившееся на куполе экрана чистое небо с круглым солнечным подносом почти в зените посылало в центральный пост спокойный привет. Капитан собирался уже отдать приказ о возвращении разведчиков, когда внезапно на горизонте, в его северной части, появилась черная точка, которая быстро росла и скоро получила неожиданные и зловещие очертания.
– Гидроплан! – воскликнул старший лейтенант. Самолет вскоре перешел на купол экрана. Очутившись над островом, он сделал несколько кругов, то опускаясь, то поднимаясь, потом взял курс на юг и вскоре исчез за горизонтом.
– Странно… – задумчиво произнес капитан. – Откуда он? Что ему здесь было нужно? Как будто он что-то искал… высматривал…
Тревожное чувство овладело капитаном и уже не оставляло его.
Между тем впереди предстояли новые неприятности.
До сих пор опрос команды не дал ничего такого, что могло бы внести хоть некоторую ясность в загадочную обстановку взрыва. Сегодня же в обычный час доклада о ходе следствия комиссар смог доложить капитану о новых материалах, которые позволяли сделать довольно важные выводы. Во-первых, лейтенант Кравцов, здоровье которого давно уже начало улучшаться, сегодня, с разрешения зоолога, дал свои первые показания. Из этих показаний полностью выяснилась недопустимая беспечность лейтенанта, не доложившего командиру о серьезной аварии механизмов корабля, самовольно, вопреки строгому приказу, выпустившего Горелова из подлодки и даже после этого не вызвавшего капитана в центральный пост. Лейтенант оправдывает самовольную выдачу пропуска Горелову тем, что нельзя было допускать ни минуты просрочки, так как, по словам Горелова, засорились дюзы и каждое мгновение грозил взрыв. А о состоявшейся уже выдаче пропуска лейтенант не доложил командиру потому, что пытался сначала проверить исправность сигнализационных приборов в посту управления, после чего собирался вызвать капитана, но не успел уже этого сделать, так как произошел взрыв.
Комиссар доложил при этом капитану, что лейтенант находится в очень угнетенном состоянии духа и вполне отдает себе отчет, насколько легкомысленно и преступно было его поведение в этот исключительно ответственный момент.
Во-вторых, комиссар доложил, что
В газопроводную же камеру сегодня удалось проникнуть лишь после длительной работы по расчистке узкого отверстия от густо сходящихся в нем концов газопроводных труб. Взрыв произвел в камере, конечно, особенно большие разрушения: все находившиеся в ней приборы и аппараты приведены в негодность.
На сигнализаторе давления газов найдены остатки какого-то ящичка. Корнеев и Козырев, обследовавшие камеру вместе с комиссаром, единодушно признали, что ящичек этот является для сигнализатора посторонним и что его могли поставить только с определенной целью – лишить сигнализатор соприкосновения с внешней средой и не дать ему возможности сигнализировать об изменениях давления газов в камере. Цель эта явно преступная и могла быть целью только злого, преступного умысла.
При последних словах комиссара, произнесенных с едва сдерживаемым волнением, капитан поднял на него взгляд, полный гнева и возмущения.
– Итак, ваше заключение? Кто мог это сделать? – тихо спросил он, едва разжимая губы.
– Только Горелов, – убежденно ответил комиссар.
– Да, только он, – по-прежнему тихо подтвердил капитан. – Вы предложили Корнееву и Козыреву хранить полное молчание об этом открытии?
– Да, Николай Борисович, но акт обследования они подписали.
– Когда вы предполагаете закончить следствие?
– Я считаю, что оно уже закончено, Николай Борисович, можно было бы приступить к составлению заключения.
– Хорошо. Завтра в это же время представьте его мне со всеми материалами. Можете идти, Василий Егорович. Я сейчас отправлю радиограмму в штаб.
* * *
В шестнадцать часов, когда капитан в тяжелом раздумье расхаживал по центральному посту, главный электрик доложил ему, что запас электроэнергии в аккумуляторах иссякает и его хватит лишь на двое суток. Необходимо немедленно начать зарядку. Однако по подводному склону берега нижнему концу трос-батареи вряд ли удастся добраться до необходимой глубины, где можно было бы найти достаточно низкую температуру.
– Как же все-таки добраться до нее? Корнеев чуть пожал плечами:
– Надо попробовать сначала здесь – может быть, подлодка находится над большой глубиной.
– Попробуйте, товарищ Корнеев, но поскорее. Аккумуляторы должны иметь полную зарядку. Мы не знаем, что нам сулят ближайшие дни, а может быть, и часы.
Корнеев ушел. В центральном посту остались только капитан, старший лейтенант, производивший какие-то расчеты, и Марат, занятый ремонтом щита управления.
– Мне не дает покоя этот гидроплан, – обратился капитан к старшему лейтенанту. – Зачем он сюда прилетал? Что он здесь искал?
– Эти области довольно часто посещают китобойные флотилии, – ответил старший лейтенант, – а их плавучие базы-фабрики нередко снабжены самолетами для розыска добычи. Возможно, что и этот гидроплан – простой разведчик китобойцев.
Послышался стук в дверь.
– Войдите! – громко сказал капитан.
Вошел Павлик с инструментами в руках. Он тихо прошел в угол, где возился Марат, и вполголоса сказал ему:
– Повреждение провода я нашел в камере электролиза и уже исправил его.