Тайна ее поцелуя
Шрифт:
— Это вы просто так говорите, — пробурчала Мари.
Беннет тяжко вздохнул. Ему было приказано добиться ее согласия на выполнение этого задания, и он сделал это самым действенным способом. Причем каждое сказанное им слово было чистейшей правдой, а не полуправдой или ложью. Но почему же эта девушка не понимала, что ему не доставляло удовольствия запугивать ее?
В очередной раз вздохнув, майор сказал:
— У меня есть приказ, вот и все.
Она сквозь зубы процедила:
— Так,
— Я исполняю приказы, Мари. И я служу ради великой цели.
— Но какая от нее польза тем, кто вынужден во всем этом непосредственно участвовать? Мы ничего для вас не значим?
Ее вопрос возмутил Беннета. Но увы, он и сам думал почти также, как Мари.
— К сожалению, не я принимаю такие решения…
— А какие вы принимаете?
Она криво усмехнулась.
— А вот такие, моя дорогая.
Беннет обнял девушку за талию и привлек к себе.
Она замерла на мгновение, потом прошептала:
— Не понимаю, как это связано с «великой целью».
Слегка подергав за ее локоны, он освободил их от шпилек, и те со стуком посыпались на дощатый пол. Волосы заструились по спине Мари, и Беннет, взявшись за одну из прядей, проговорил:
— Не надо с таким трудом сохранять прическу. Так вам гораздо лучше.
На сей раз Мари нисколько не покраснела.
— Мои волосы к делу не относятся, — сказала она в раздражении.
Он погрузил пальцы в ее локоны, переливавшиеся как шелк.
— Мари, я сделаю все, чтобы сберечь их.
— Сберечь их можно только вдали от Вурта.
— Поверьте, у вас будет защита. Я сумею вас защитить.
В ответ она презрительно фыркнула. И он тут же добавил:
— Я делаю то, что велит мне долг.
— А вы когда-нибудь делали то, что сами хотели?
— Давно, очень давно. А сейчас на первом месте долг.
Вопрос Мари неожиданно разозлил его. Проклятие, неужели он превратился в то самое чудовище, в которое всегда так боялся превратиться? Нет, не может быть!
Чуть приподняв пальцем подбородок девушки, майор прижался губами к ее губам.
Но она не ответила на поцелуй. И тем самым доказала, что он, Беннет, — настоящая скотина, мерзавец.
Он со вздохом отступил. По крайней мере она не оттолкнула его, оставив ему слабую надежду на прощение, которого он не заслужил.
И тут, не в силах сдерживать себя, Беннет снова обнял Мари за талию, и на сей раз она крепко прижалась к нему. О черт, до этой минуты он не сознавал, как сильно было его желание. Майор пытался убедить себя, что сейчас любая женщина точно так же воспламенила бы его, однако
Беннет провел ладонью по спине и по бедрам Мари, но этого ему было мало — он должен был овладеть ею!
«Неужели я не смогу сдержаться? — спрашивал себя Беннет. — Ведь я же умею держать себя в руках…» Однажды наблюдательный пункт, выбранный им, оказался неподалеку от муравейника, и он провел четыре мучительных часа, наблюдая за передвижением французских войск, в то время как тысячи насекомых ползали по его неподвижному телу. Так почему же он сейчас не мог убрать руки от этой женщины?
Но Мари не оставила ему времени на раздумья. Расстегнув его жилетку, она коснулась его груди, прикрытой полотном рубашки. Затем рука ее двинулась вниз, и она, нащупав пояс его брюк, высвободила рубаху. Беннет же с трудом удержался от стона. Перебирая пряди ее волос, он целовал щеки девушки, и его опьянял ее ни с чем не сравнимый запах. Внезапно он положил руку на ее живот — и послышался какой-то хруст.
Беннет чуть отстранился и вытащил свернутый листок, лежавший между планками корсета Мари.
— Чертеж? — спросил он с удивлением.
Она кивнула:
— Да, чертеж. Я не хотела рисковать, оставляя его в комнате.
Майор отступил на шаг. Черт подери, что же он делает?! Ведь он не имел права соблазнять ее!
А Мари смотрела на него широко раскрытыми глазами, и ее щеки пылали от гнева и страсти. Осмотревшись, Беннет заметил свое оружие, лежавшее на столе.
— Это больше не повторится, — пробормотал он.
— А если я захочу повторить? — спросила Мари неожиданно.
Он крепко ухватился за край стола, чтобы не бросить ее на постель.
— Нет, этого не будет.
Страсть все еще владела им, поэтому он, отвернувшись, смотрел в окно, чтобы успокоиться.
«А ведь любой может войти в гостиницу, пока я здесь, с Мари», — промелькнуло у Беннета. Он был уверен, что этим утром, когда они покидали Константинополь, никто не следил за ними, но всегда могли возникнуть какие-нибудь сложности.
Взяв нож, майор сунул его в потайные ножны в сапоге, а Мари оправила свое платье.
— После этого задания я уеду из Константинополя, — заявил Беннет; ему хотелось верить, что так и будет.
Мари тут же кивнула:
— Вот и хорошо. Я очень хочу, чтобы все это побыстрее закончилось.
Но в ее словах явно слышалась грусть. Может, она чувствовала к нему нечто большее, чем просто влечение? Беннет не считал себя эмоциональным человеком, но он не мог отрицать, что в глубине его души что-то шевельнулось.
— А почему вы не соблазнили меня? — спросила вдруг Мари.