Тайна гибели Анжелики
Шрифт:
Как-то в однодневном походе не оказалось с собой в лесу достаточно воды. Всех мучила жажда, но причитала одна Зиночка. Женя умудрилась достать для нее воды и напоить, и вскоре сзади послышался стон:
– Ах, как же я хотела пить!..
Точно такой же была и мама Зиночки. Если к ней приходила соседка выпить чашечку кофе (который, надо отдать должное, Зиночкина мама варила на пять с плюсом), то вскоре любой, кто стал бы подслушивать, услышал:
– Ах, я теперь понимаю, что напрасно отдала Зиночку в английскую школу – надо было во французскую!
Она
Женя обычно тщательно обдумывала свои решения – по любому поводу, от мелкой покупки до серьезных поступков. Но уж приняв решение и выполнив его, она, в отличие от Зиночки, никогда не предавалась бесплодным сетованиям – даже если решение оказывалось в результате не самым удачным. В этом случае она думала только о том, как свести на нет или уменьшить обнаружившийся вред. То есть – не о прошлом, а о будущем.
Любимым занятием Зиночки после уроков, которые она готовила молниеносно, было влезть в Интернет и висеть в нем, главным образом в чате. С особенной страстью она предавалась этому разговору всех со всеми в реальном времени по воскресеньям. И каждую субботу, расставаясь, спрашивала Женю:
– Ты завтра пойдешь чатиться?
– Зачем? – неизменно интересовалась Женя.
– Ну… пообщаться!
– Давай сейчас пообщаемся? – предлагала Женя. И Зиночка начинала смеяться. Она вспоминала, что то же самое Женя отвечала ей и в прошлую субботу, и в позапрошлую, а лучшая подруга все никак не могла привыкнуть к стойкому Жениному равнодушию по отношению к этому замечательному занятию. Зиночку немного утешало то, что за новыми клипами Земфиры они следили все-таки вместе.
Эта разнота, повторим, ничуть не мешала им дружить, делиться самыми сокровенными тайнами и нежно любить друг друга.
Теперь Женя спешила хоть ненадолго забежать к Зиночке, чтобы попрощаться перед отъездом.
Она, конечно, не собиралась рассказывать ей о таинственной находке (зачем волновать подругу, которая и без того взволнуется ее неожиданным отъездом, в особенности же – его причиной). Эта находка – поднятая ею в грязном подземном переходе фотография – казалась Жене все более и более зловещей. Она надеялась повнимательней рассмотреть дома свое изображение и тогда уж раскинуть мозгами, что к чему.
Глава 8
Последний московский вечер
На переговорном пункте была особая атмосфера тихой торжественности.
Люди сидели в ряд, будто в оцепенении. Раздавался возглас: «Караганда – пятая кабина» – и человек срывался и, теряя вещи, упавшие с колен, устремлялся в кабину.
Сквозь стекла были видны лица, беззвучно шевелящие губами. Кто улыбался – лукаво, кокетливо или размягченно. Кто плакал, сообщая печальную новость.
Женя два раза поговорила по автомату и два раза заказывала
Отправив три телеграммы (оставалось послать дома еще два письма по e-mail’у) и сделав копии с Ликиных бумаг, она отправилась домой. У Зиночки Женя уже побывала, хотя провела у нее времени гораздо меньше, чем им обеим хотелось. Зиночка в ужасе таращила свои карие глазки, слушая торопливое изложение ситуации, которая звала ее любимую подругу в дальнюю и, возможно, опасную (Зиночка была-таки порядочной трусихой, но за других боялась еще больше, чем за себя) дорогу.
– Но что же ты можешь сделать?! – несколько раз восклицала Зиночка, слушая Женин рассказ. И всякий раз тут же сама отвечала: – Да, ты, конечно, можешь…
Под конец подружки нежно расцеловались, и Зиночка еще, как выучила ее бабушка, перекрестила Женю перед таким дальним путешествием, стараясь при этом не спутать и начать с правого Жениного плеча, которое, как вы уже поняли, было напротив Зиночкиного левого.
В девять вечера Женя, как было условлено, уже из дома позвонила Диме, сообщила о своих успехах и стала слушать его.
Спокойный, медлительный Димин тон всегда действовал на нее как на бабушку валерьянка. (Правда, Женя так и не могла понять, как может кого-то успокаивать такое лекарство, от одного запаха которого бабушкин Рыжик сходит с ума и начинает прыгать на стены и когтить ковер и диван.)
– Женя, отец все сделал. Завтра в шесть утра – он советует выезжать рано утром, позже по Кольцевой не протолкнешься, – у твоего подъезда будет стоять черная «Волга». С тобой поедут два водителя-«афганца». Они молчаливые мужчины; ты не обращай на это внимания. Это очень верные ребята, папа сказал, что с ними он будет за тебя спокоен. Крупные деньги – Маргаритка, ты говоришь, твердо договорилась? – лучше отдай на хранение им, целее будут, как отец мой выражается. Машина пойдет без остановки, водители будут спать по очереди. Тебе тоже предстоит спать в машине, на заднем сиденье; возьми небольшую подушку, что-нибудь укрыться, воды бутылку – чтоб время не терять на остановки.
Женя была растрогана. Слушая, она так и не смогла понять – это сам Дима так все заботливо продумал или повторяет за отцом.
Звонки все сделаны, телеграммы отправлены. Всем сообщен телефон Фурсика – у него в квартире будет штаб операции, все станут связываться через него. Фурсик при ней взял чистую тетрадку и написал на обложке: «Операция “Потьма”».
Такое название он дал, выслушав рассказ о звонке матери Олега, и Женя согласилась. В этой никому из них неведомой Потьме сидел в камере с убийцами Олег и ждал помощи – от кого-нибудь.
Фурсику Женя оставила дубликаты необходимых документов, в том числе неважного качества фотографию улыбающейся миловидной девушки, которой уже не было в живых.
Едва Женя успела подумать, что крупных денег пока еще нет – только те, что оставлены мамой на две недели, как раздался звонок в дверь.
Женя спросила через дверь (как на этом всегда настаивал папа):
– Кто здесь?
Высматривать стоящего у их двери в глазок она все-таки терпеть не могла и так и не привыкла.
Ей ответили: