Тайна горной долины
Шрифт:
— Как замечательно! Чудесные подарки! Я буду с нетерпением их ждать!
Миссис Маккрей явно хотелось рассказать еще, но тут, словно вспомнив, что ей велели, она остановилась:
— Лорд сказал, что сегодня вы будете отдыхать. Мэгги принесет вам горячее питье, чтобы вам хорошо спалось.
— Сегодня я буду спать крепко-крепко.
Миссис Маккрей помогла Леоне снять подвенечный убор. Девушка надела одну из ночных рубашек, что были привезены из Эдинбурга вместе с платьями, причесала волосы и легла в постель.
Миссис
Затем она присела в реверансе и сказала с неподдельной искренностью:
— Благослови вас Господь, ваша светлость. Вы принесли в замок счастье — я уверена в этом!
Снова прослезившись от умиления, экономка вышла из комнаты.
Леона откинулась на подушки. Отблески огня освещали комнату золотистым светом, но тени на стенах не были такими пугающими, как в замке Арднесс.
Дверь открылась, и вошел лорд Стрэткарн.
Он переоделся, и теперь на нем был шелковый халат. Когда он шел к ней через комнату, Леона подумала, что он кажется очень сильным и властным, но она знала: его не надо бояться, ведь муж никогда не сделает ей ничего дурного.
Лорд Стрэткарн улыбнулся ей и сел сбоку на кровать, взяв ее руку в свою.
Они смотрели друг на друга, и глаза Леоны казались очень большими на маленьком личике, а волосы отливали золотом от горящего в камине огня.
— Мы поженились очень поспешно, — сказал лорд Стрэткарн через некоторое время, — потому, любовь моя, что мне хотелось иметь полное право заботиться о вас. Кроме того, было бы совсем неправильно, если бы вы оставались в этом замке, не будучи моей женой.
— Я уже оставалась здесь… раньше.
Она с трудом понимала, о чем он говорит. Прикосновения его рук заставляли ее трепетать, как никогда раньше, и она страстно мечтала, чтобы он поцеловал ее.
— Едва я увидел вас, я понял: вы не такая, как все те женщины, которых я прежде встречал, — сказал он. — Сердце трепетало у меня в груди оттого, что вы — рядом.
Он улыбнулся:
— Но поскольку мы не были с вами знакомы, я смог соблюсти все правила приличия. Теперь бы мне это ни за что не удалось!
Леона ждала, что он скажет дальше, и он продолжал:
— И поскольку я люблю вас больше жизни, поскольку я дал клятву не только служить вам, но и защищать вас и заботиться о вас в болезни и в здравии, сегодня я собираюсь дать вам отдохнуть.
Он глубоко вздохнул.
— Впереди у нас целая жизнь, и я еще много раз смогу сказать вам, как вы прекрасны и как сильно я люблю вас!
Последовала тишина. Затем Леона с некоторым колебанием проговорила:
— Но… сегодня… день нашей свадьбы.
— День, который я никогда не забуду, — ответил лорд Стрэткарн. — Мы будем праздновать его каждый год, пока не доживем до золотой свадьбы.
Снова последовала тишина. Леона чувствовала, как его пальцы сжимают ее руку до боли.
— Когда я впервые увидел вас, я подумал, что никогда не встречал никого прекраснее. Когда вы вышли ко мне в подвенечном наряде, я думал, что просто прекраснее вас никто никогда не может быть. Сейчас, глядя на вас, я не могу найти слов, чтобы описать вас.
Леона почувствовала, как все ее тело задрожало, отзываясь на желание в его голосе.
Она знала, что он хочет ее. Она знала, что он специально держится так строго — чтобы не поцеловать ее, не прикоснуться к ней.
Внезапно он отпустил ее руки и встал.
— Я должен пожелать вам спокойной ночи, Леона, — сказал он. — Если я вам понадоблюсь, если вам будет страшно или тревожно, я — в соседней комнате. Я услышу, когда вы позовете.
В первый раз Леона заметила, что в ее спальне была еще одна дверь, кроме той, что вела в коридор.
Когда она приехала сюда утром, то была слишком измучена, а перед свадьбой — слишком занята своими мыслями, и даже не заметила, что находилась не в «Чертополоховой комнате», где спала прежде.
Она была в другой спальне — большой, роскошной, с украшенным резьбой резным камином.
Окна и кровать были завешаны бархатными занавесками розового цвета, а герб Стрэткарнов украшал покрывало.
Теперь она поняла, что находится в комнате, которая по праву принадлежит жене вождя.
Леоне вдруг показалось, что в комнате, навевающей воспоминания о прошлом, витает особая атмосфера любви, преданности и веры.
Какое-то время лорд Стрэткарн стоял, глядя на огонь. Затем медленно направился к двери, которая вела в его спальню.
Он был почти уже в полушаге от двери, когда Леона поспешно произнесла:
— Торквил!
Он остановился и посмотрел на нее, ожидая, что она скажет дальше.
— Я… хочу… кое-что сказать вам.
Он снова повернулся к кровати и стал приближаться, словно против своего желания. Казалось, он ведет себя так, будто боится самого себя.
Леона откинулась на подушки, ее длинные золотистые волосы разметались, глаза казались пронзительно голубыми в свете от камина. Она посмотрела на него.
— Что вы хотите сказать мне, Леона?
— Я хочу… попросить вас… об одной веши.
Он подошел ближе, но все еще стоял над ней, высокий и суровый. Он мог бы даже ее напугать, но Леона знала: его бояться не надо.
Она была уверена, что он переживает те же волшебные ощущения, что и она.
— Не могли бы вы… подойти… немного ближе?
Он наклонился над ней, и Леона, протянув к нему руки, прошептала:
— Вы… не поцелуете меня… на ночь?
Какое-то мгновение он, казалось, колебался, но Леона обхватила своими руками его шею и потянула его к себе — все ближе и ближе, пока губы их не сомкнулись в поцелуе.