Тайна Иеронима Босха
Шрифт:
Воздух слегка дрожал, чувства Кайе были напряжены до предела. Он ощущал спокойное дыхание Грит, тогда как его пульс бешено прыгал.
— Почему ты пришла?
Грит улыбнулась:
— Чтобы увидеть тебя. Я тоскую.
Взгляд Грит скользнул по неубранной постели, в которой только что лежал реставратор.
— Что тебе нужно на самом деле? — постарался выведать встревоженный Кайе.
Он подошел к кровати, набросил одеяло, поправил подушку и накрыл кровать покрывалом. Грит наблюдала за Кайе и, когда он закончил, подняла руку к блузке
— Тебя! — прошептала она.
Ее рука медленно двигалась дальше, расстегивая пуговицы. Он не верил своим глазам.
— С тех пор как мы познакомились, я всегда хотела тебя.
Она обняла Кайе за шею и прижалась к нему грудью так легко и нежно, что он ощутил прикосновение сосков.
— Нет!
Кайе попытался вырваться, но Грит положила голову ему на плечо.
— Пожалуйста, — проговорил Кайе, — пожалуйста, послушай, у меня много вопросов.
Наконец Грит отпустила его. Отошла на шаг в сторону и остановилась у края кровати. Одним движением до конца расстегнула блузку и сбросила на пол. На ней было темное нижнее белье. Кайе отвернулся. Он не хотел смотреть, не хотел, чтобы его соблазняли, нужно сохранить ясную голову, чтобы задать вопросы о картине.
— Пожалуйста, Грит, оденься. Я хочу поговорить с тобой. О картине.
Голос Грит звучал низко, но тепло. Кайе услышал, как расстегнулась молния, и во рту сразу пересохло. Кайе не хотел оборачиваться, но какая-то сила тянула его, и он посмотрел на Грит. В сумерках комнаты ее белая кожа отливала серебром. У Кайе пропал голос. Запах обнаженного женского тела пьянил его, все прочие мысли растворились. Грит не двигалась, словно статуя греческой богини, позволяя реставратору рассмотреть себя. И хотя Кайе не хотел этого, его взгляд скользил по ее телу, по белой коже, пока не закружилась голова.
— Я ничего не могу рассказать тебе о последнем послании, Михаэль. Оно существует лишь тут.
Она подошла к Кайе и постучала по лбу. Затем медленно расстегнула пуговицы на его рубашке и сняла ее.
— За последние дни я многое узнала о страхах мужчин перед сексуальностью женщин, о наших желаниях, о нашей тоске. Я рассказывала тебе, что знаю некоторых женщин, таких же сумасшедших, как патер Берле. И ты должен согласиться: мысль о том, что в картине спрятано решение всех проблем между мужчинами и женщинами, очень притягательна. В какой-то момент я сама поверила в это.
Грит расстегнула его брюки и сняла их. Кайе позволял ей гладить его, желание пробудилось.
— Вы боитесь власти, которую мы имеем над вами в такие минуты.
Грит говорила медленно, низким голосом и одновременно касалась кончиками пальцев его кожи, скользила по рукам, ногам, по его напряженной плоти.
— Поэтому церковь прокляла тело и чувственность. Вы не хозяева своих чувств. Вы всегда во власти женской притягательности. А церковь — это сообщество мужчин, переполняемых страхом.
Она наклонилась к нему и нежно поцеловала в губы. Кайе закрыл глаза. Грит
— Об этом говорит средняя часть картины, Грит. О том, что женщины через свое тело обладают властью над мужчинами. А откуда ты узнала про знак Венеры?
Грит целовала Кайе. Ее губы скользили по его телу. Ему стало зябко, и он задрожал.
Но вдруг Грит села и вздохнула:
— Хорошо. Иначе ты не успокоишься. Я рассказывала тебе о моей учебе. В кружке нашей женской группы курсировал один слух. Речь шла о тайном послании картины Босха «Сад наслаждений», о знаке Венеры, о буквах и еще кое о чем. Похоже, у Арианы, основательницы кружка, имелись несколько страниц старинной рукописи. Я сама ее никогда не видела и долгие годы не думала о ней. Можешь представить себе, как я была потрясена, когда познакомилась с Берле и он начал свою историю о Петрониусе Орисе. Однако он отказался рассказать мне больше. А поскольку я прочитала в газетах о твоей работе, то решила свести вас. Не могла и подумать, что ты и твой ходячий «справочник Босха» так отреагируете!
— Ты использовала нас, желая выяснить, что в этом есть интересного.
Грит укусила Кайе за мочку уха и провела рукой по бедру.
— Прости меня. Я повела себя непрофессионально и забыла о своем задании. Кроме того, по глупости влюбилась в тебя. А теперь перестань думать наконец о картине. Нам не узнать истины, и, возможно, так будет лучше.
Грит скользнула к Кайе и приняла его плоть в себя так нежно, что он едва не лишился чувств. Ее голос опять доносился как будто издалека.
Только теперь Кайе почувствовал тепло ее тела. Почувствовал прикосновение волосков, светлых и почти невидимых.
— Грит! Мужчины скачут вокруг пруда. Но Иероним Босх неправильно расположил знаки Льва, Скорпиона, Тельца и Водолея. Они не стоят друг против друга и не образуют креста. Почему небесный крест нельзя вписать в хоровод?
Грит всем телом прижалась к Кайе, склонила голову ему на грудь.
— Вы, мужчины, как дети, — произнесла она тихо, закрыв глаза и обхватив Кайе руками. — Можете думать только о себе и своих символах. Никто не собирался вписывать в хоровод крест.
Она выпрямилась, упираясь руками в грудь Кайе, царапая его ногтями.
— Ну хорошо, я скажу тебе, что я вижу. Знаки зодиака образуют «омегу». Это символ материнства, открытый круг и больше ничего.
Кайе смотрел в раскрасневшееся лицо Грит.
— Откуда ты все это знаешь? Или Небриха прав, и ты адамитка и ведьма из радикального феминистского кружка?
Кайе осторожно гладил ее грудь.
— А если и так?
— Я должен быть осторожнее.
Грит тихо рассмеялась:
— Почему?
— Природа изменяется, правда убивает.
Грит на мгновение застыла. Кайе почувствовал, как вздрогнули мышцы ее бедер.