Тайна императорской канцелярии
Шрифт:
Небольшая казна, это сколько же будет по весу? Воображение рисовало громоздящиеся на столе пирамиды монет. Килограмм пятьдесят золота? А может быть, и все сто? Вряд ли российский император поднял такие силы на поиски этой самой казны, если бы там было нечто менее значительное! Интересно, нашли они ее в конце-то концов, или нет?
Я взглянул на все еще толстую пачку непрочитанных документов и подумал, что такая куча бумаги содержит самые необычные повороты сюжета. Чтобы продлить удовольствие, я сходил на кухню, приготовил себе чаю и два бутерброда с сыром и вновь вернулся за стол.
«Секретно
Генерального Штаба Господину
Полковнику и Кавалеру
Получив уведомление Господина) Военного Министра, что с Высочайшего разрешения Ваше Высокоблагородие снова командированы в распоряжение мое для окончательного выполнения поручения, по коему вы уже ездили минувшей осенью в Смоленскую губернию, предлагаю Вам отправиться нынче вторично в оную губернию обще с состоящим при мне Адъютантом Кавалергардского Его Величества полка Штабс-ротмистром Князем Кочубеем, из полученного ко мне предписания моего № *** Вы усмотрите настоящую цель командировки, почему я и прошу Вас по совершенному объяснению, -что место, показанное на первоначально доставленном Вами ко мне брульоне, ближе всех других подходит на отыскиваемое, приступить к открытию самих денег и, если таковые действительно найдены будут, то распорядиться с ними, как сказано в означенном предписании, а по исполнению сего обязываетесь Вы возвратиться в С.-Петербург к месту служения Вашего.
Мая 10 дня 1840 г.».
«Секретно
Состоящему при мне Адъютанту Кавалергардского Его Величества полка Господину Штабс-ротмистру Князю Кочубею
Государь Император, получив через посланника нашего в Париже записку о зарытых в землю деньгах из казны Наполеона во время отступления из России в 1812 году Французской армии, Высочайше повелеть мне соизволил распорядиться к исследованию справедливости заключающихся в оной записке сведений. Во исполнение такой Монаршей воли был командирован минувшей осенью в Смоленскую губернию, для предварительной рекогносцировки Полковник генерального Штаба Яковлев 4-й, который отыскал около дороги из г. Могилева в г. Оршу местоположение, весьма подобное изображенному на приложенном при означенной записке плана № 1.
После такового открытия поручая Вашему Сиятельству окончательное за сим разыскание о сокрытых деньгах обще (совместно) с Полковником Яковлевым и препровождая к Вам вышеупомянутую записку с планом X? 1 и брульон, представленный мне г. Яковлевым, предлагаю Вам отправиться с Штаб-офицером сим, получившим от меня о том предписание, в Смоленскую губернию, и когда он убедится, что найденное им местоположение больше всякого другого сходствует с французским планом, то по соглашению с ним, вместе тот час приступить к открытию денег, потребовать для сего необходимое число людей рабочих от местного Земского исправника.
А дабы от Земской полиции оказываемо было Вам должное содействие и удовлетворение всех Ваших и Полковника Яковлева законных требований, равно и со стороны владельца той земли, в коей будут отыскиваться деньги, не было делаемо никаких препятствий, отношусь я о том к Военному Губернатору г. Смоленска, коему и обязываетесь Вы лично вручить прилагаемый при сем секретный конверт за № 14.
В случае отыскания зарытых денег, Вы доложите о том, какой монетою и в каком количестве оных найдено будет, составите акт за общим Вашим подписанием, пригласив к тому и Земского Исправника, а потом деньги сии следует отвезти в г. Смоленск и, доложив об оных Военному Губернатору Генерал-майору Князю Трубецкому,, сдать их в тамошнюю Казенную палату, получив
за подписанием Председателя и всех членов Палаты. По исполнению чего, и по представлению ко мне по почте рапорта о действиях Ваших вместе с окончательным актом и документами имеете отправиться дальше, для выполнения другого поручения, возложенного на Вас предписанием моим от сего числа за № 2066.
Подпись: Граф Бенкендорф».
Проклятое и совершенно непонятное слово «брульон» вновь попалось мне на глаза и невольно притормозило скорость чтения. Сняв трубку телефона, я на ощупь набрал номер Михаила Воркунова, вместе с которым некогда заканчивал одиннадцатый класс школы № 283. Трубку взяла его жена Наталья.
– Мишуни дома нет, – певучим голосом сообщила она, – и когда придет, не знаю.
– А может быть, ты мне поможешь? – заторопился я, чувствуя, что она собирается повесить трубку.
– В какой же области требуется помощь? – тут же заинтересовалась она.
– В области языкознания.
– Ну-у, здесь я несомненный «специалист», – хохотнула она. – За день так на работе наговариваюсь, что язык опухает.
– Я не про то. У вас дома случайно нет французско-русского словаря?
– Зачем тебе?
– Да здесь попалось одно французское словечко, и мне крайне любопытно выяснить, что оно означает.
– Словарь где-то есть, но вот так сразу его отыскать я вряд ли смогу. Сам знаешь, какие у Мишуньки везде завалы! Как оно звучит? Может быть, я на слух вспомню.
– Ты что, французский знаешь? – обрадовался я.
– Не то чтобы очень хорошо, – голос Натальи заметно увял, – но в школе я именно его и изучала.
– Какой-то «брульон», – стараясь выговорить как можно более правильно, сообщил я.
– Бульон? – недоверчиво переспросила она. – Так это же такая жидкость, которая образуется при варке мяса…
– Брульон, а не бульон, – буквально закричал я, – улавливаешь разницу?!
– А, поняла. Кажется, это что-то из области рисования. Набросок, чертежик, что-то в этом духе…
Выяснив значение непонятного слова, я вновь вернулся к своему занятию. Становилось ясно, что на руках у Яковлева имелся некий эскиз какой-то местности, и основной его задачей было отыскать такой район на просторах между Вязьмой и Дорогобужем, который бы в максимальной степени соответствовал тому, нарисованному неизвестно кем, эскизику. Но кто изначально набросал данный «брульон» и почему автор не был привлечен к поискам, мне было абсолютно непонятно. Видимо, речь об этом шла как раз на тех страницах, которые я не мог прочесть. Тем временем события в старорежимном Санкт-Петербурге развивались стремительно.
«14 мая 1840 г. Секретно Шефу Жандармов, Командующему Императорской Главной Квартирой Господину Генерал-адъютанту и Кавалеру Графу Бенкендорфу
На предписание Вашего Сиятельства от 24 апреля за № 13 имею честь донести, что воды реки Днепр вступили в берега, и Полковнику Яковлеву, командируемому для обозрения некоторой прибрежной части, в отыскании сего не может встретиться никакого затруднения в исполнении возложенного на него поручения.
Генерал-майор Князь Трубецкой».
Следовательно, только к следующему лету все необходимые приготовления к завершающей части поисковой операции были сделаны, и со дня на день можно было ожидать от высокопоставленных копателей доклада о ходе раскопок. Как я и ожидал, данная бумага не замедлила появиться. Но совершенно не того содержания, какого я ожидал.