Тайна испанского сундука
Шрифт:
Она упрямо повторила:
— Я знаю, что Чарлз его не убивал.
— Следовательно, это сделал слуга. Так?
Она растерянно посмотрела на Пуаро.
— Получается, что так, но…
— Но вы сомневаетесь в этом?
— Это просто… невероятно!
— И тем не менее вполне возможно. Ваш муж, без сомнения, заходил в тот вечер к майору, ибо тело его обнаружено именно в его доме. Если верить тому, что говорит слуга, его мог убить только майор Рич. А если слуга лжет? Тогда скорее всего он сам убил его и спрятал труп в сундук до возвращения
— Но зачем ему было убивать Арнольда?
— Вот именно, зачем? Явных мотивов для убийства у него нет, иначе полиция уже занялась бы этим. Возможно, ваш муж узнал о каких-то его неблаговидных делишках и собирался сообщить об этом майору. Ваш муж никогда не говорил с вами об этом Берджесе?
Она покачала головой.
— Как вы думаете, ваш муж рассказал бы все майору, если бы узнал что-то о его слуге?
Она нахмурилась, размышляя.
— Мне трудно сказать. Возможно, что нет. Я вам уже сказала: он был очень скрытен. Он никогда не был… как бы это сказать… не был болтлив.
— Он был человеком в себе… Так, а что вы можете сказать о Берджесе?
— Он из тех, кого почти не замечаешь. Хороший слуга. Очень опытный, хотя и недостаточно вышколен.
— Сколько ему лет?
— Тридцать семь или тридцать восемь. Во время войны он служил денщиком, хотя и не призывался в армию.
— И как давно он служит у майора?
— Полагаю, года полтора.
— Вы не замечали ничего необычного в его отношении к вашему мужу?
— Мы там не так часто бывали. Но нет, я ничего не замечала.
— Расскажите мне поподробнее о том вечере. В котором часу должны были приехать гости?
— Между восемью пятнадцатью и восемью тридцатью.
— Что это была за вечеринка?
— Как всегда у майора: напитки и легкая закуска, но очень хорошая. Гусиная печенка, гренки, лососина…
Иногда Чарлз любит угощать рисом, приготовленным по особому рецепту, он узнал его, когда был на Ближнем Востоке. Но это, как правило, зимой. Потом мы обычно слушаем музыку — у Чарлза большая коллекция пластинок. Мой муж и Джок — большие любители классической музыки. Еще мы всегда танцевали. Спенсы заядлые танцоры. В тог вечер было очень уютно. Дружеская вечеринка в кругу хороших друзей. Чарлз умеет принимать гостей.
— Стало быть, в тот вечер все было как обычно? Вы не заметили чего-нибудь такого, что бросилось бы вам в глаза? Чего-нибудь необычного?
— Необычного? — Она на минуту задумалась, нахмурив лоб. — Как только вы спросили, я подумала… Нет, не помню. Но что-то было. — Она снова тряхнула головой. — Нет.
Лично я ничего необычного в тот вечер не заметила. Нам было хорошо, все веселились и радовались жизни. — Она зябко поежилась. — Подумать только, что все это время…
Пуаро предостерегающе поднял руку.
— Постарайтесь
— Знаю только, что возникли какие-то сложности по поводу продажи земельного участка, которым владел мой муж. Сделка состоялась, но потом, кажется, возникли какие-то обстоятельства.
— Вспомните точно, что сказал вам муж в тот вечер.
— Он вошел в комнату. В руках у него была телеграмма. Насколько мне помнится, он сказал: «Придется сегодня же выехать в Эдинбург. Ужасно обидно. Но завтра утром необходимо повидаться с Джонсоном… А я-то был уверен, что все пройдет без сучка без задоринки…» А затем спросил: «Хочешь, я позвоню Джоку, чтобы заехал за тобой?» — но я отказалась: «Глупости, я поеду на такси».
Тогда он сказал, что Джок или Спенсы после ужина проводят меня. Я спросила, не собрать ли чемодан, но он сказал, что возьмет только самое необходимое и перекусит в клубе. Он ушел и… больше я его не видела.
Когда она произнесла последние слова, голос ее слегка дрогнул.
Пуаро пристально посмотрел на нее.
— Он показывал телеграмму?
— Нет.
— Жаль.
— Почему жаль?
Он оставил ее вопрос без ответа, а затем бодрым голосом промолвил:
— А теперь перейдем к делу. Вы можете назвать мне фамилии стряпчих мистера Рича?
Она назвала ему фамилии, и он записал адрес.
— Вы не могли бы написать им коротенькую записку?
Так мне будет проще с ними разговаривать. Да, и еще мне нужно повидать майора Рича…
— Но он… под стражей… вот уже целую неделю.
— Разумеется. Таковы порядки. Напишите такие же… м-м… записки капитану Макларену и вашим друзьям Спенсам. Мне надо с ними тоже поговорить, и я бы не хотел, чтобы они сразу же выставили меня за дверь.
Когда она передала ему записки, он сказал:
— Еще одна просьба. Личное впечатление, конечно, очень важно, но мне бы очень хотелось знать и ваше мнение о мистере Макларене и Спенсах.
— Джок наш давнишний друг. Я знаю его с детства.
Поначалу он может показаться грубоватым, но он прекрасный человек и на него всегда можно положиться. Он не умеет вести всякие там светские беседы, но он никогда вас не подведет. Мы с Арнольдом всегда дорожили его советами.
— И он, разумеется, тоже влюблен в вас? — В глазах Пуаро вспыхнули насмешливые искорки.
— О да! — простодушно воскликнула Маргарита Клейтон. — Он всегда был в меня влюблен, и теперь это стало у него чем-то вроде привычки.
— А Спенсы?
— Они очень славные. Линда Спенс довольно умненькая. Арнольд любил с ней поболтать. И хорошенькая к тому же.
— Вы с ней дружите?
— С ней? Более или менее, не могу сказать, что она очень уж мне нравится. Понимаете… Она злая.
— А ее муж?
— О, Джереми! Он очень симпатичный, обожает музыку и неплохо разбирается в живописи. Мы с ним часто ходим на выставки…