Тайна из ларца
Шрифт:
– Был дом на Кирочной улице, недалеко от Таврического сада, – продолжала Виктория Андреевна, – сейчас там внизу бутик, а на втором этаже офисы.
Леня зевнул, не раскрывая рта. Точно, зря он сюда притащился. Вот если бы Лолка услышала по телефону голос потенциальной заказчицы, она бы его отговорила от встречи. И была бы тысячу раз права. Ну это же надо так вляпаться! Ну ясно же все про нее с первого взгляда – старая дева, слегка помешанная на своих предках! Сейчас-то в ее жизни ничего интересного не происходит, так она вся ушла в позапрошлый век. Нет, надо ретироваться отсюда как можно деликатнее,
– Прадед родился в одна тысяча девятьсот седьмом году и, сами понимаете, во владение всем этим вступить не успел, – вздохнула Виктория Андреевна, – поскольку в семнадцатом…
– Пришел гегемон, и все пошло прахом! – процитировал Маркиз слова героя из старого фильма.
– В восемнадцатом бежали на юг, там всех разметало, прадед рассказывал моему деду, что отец его погиб на какой-то станции неподалеку от Харькова, мать умерла от тифа в деревне под Одессой. Семья была не бедной, но все отобрали еще в октябре семнадцатого – просто заняли дом под какой-то ревком и жильцам велели убираться. Матери прадеда удалось спрятать кое-какие драгоценности и к тому времени, как она умерла, ничего уже не осталось. Кроме одного камня.
Тут Леня, который безуспешно боролся с зевотой, слушая краткое изложение помеси дамского романа и исторического детектива, встрепенулся, потому что Виктория Андреевна вытащила из сумки старинную фотографию.
– Моя прапрабабка, – сказала она, кладя твердый картонный прямоугольник перед Леней, – обратите внимание на кулон.
Прапрабабка была хороша. Густые волосы, поднятые в пышную прическу, большие выразительные глаза, длинная шея, глубокий вырез красивого, очевидно, парадного платья. И кулон. Скромная цепочка и большой камень в простой оправе.
Фотография была черно-белой, но было видно, что камень удивительно красив. И огромен.
– Это сапфир, – пояснила Виктория Андреевна, – семейная реликвия. Какая-то была в семье старинная история… вроде бы привез его в восемнадцатом веке один из братьев Востриковых, ездил по торговым делам в Индию…
– Как Афанасий Никитин? – не выдержал Леня.
– Вы мне не верите, – грустно сказала Виктория Андреевна, – но вот, посмотрите…
И она положила перед Маркизом журнал, открытый на нужной странице.
– Вот тут! – Худой палец с коротко обстриженным ногтем без маникюра тыкал в небольшое сообщение о том, что на выставке старинных ювелирных изделий, проходившей в Манеже, был показан удивительной чистоты сапфир. Владелец камня пожелал остаться неизвестным, что неудивительно. Ясно только, что камень из частной коллекции.
– Это он, наш фамильный сапфир! – твердо сказала Виктория Андреевна, и в глазах ее Леня заметил маниакальный блеск.
Он едва удержался, чтобы не отодвинуть свой стул подальше. На всякий случай.
– Не пугайтесь, я не сумасшедшая, – усмехнулась она.
«Все психи так говорят», – опасливо подумал Леня, а вслух спросил:
– Почему вы так уверены? Ведь след камня потерялся почти сто лет назад.
– С чего вы взяли? – холодно удивилась Ленина собеседница. – Этот камень находился в нашей семье до одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года.
– Вот как? – Леня поднял брови, – Рассказывайте.
– Умирая,
– С ней же случилось… – невольно пробормотал Леня.
– Да-да. Но не знаю уж, камень, Бог или судьба спасли его, но прадед благополучно добрался до деревни в Тверской губернии, где жила его старая няня.
«Арина Родионовна?» – едва не спросил Леня, но вовремя прикусил язык.
– Там он жил до ее смерти в двадцать пятом году, после чего вернулся в Ленинград, – продолжала его собеседница, ничего не заметив. – Окончил водный факультет Ленинградского института инженеров путей сообщения, женился и погиб в сорок втором году на Белорусском фронте. Семья его вернулась из эвакуации, и камень был при них – мне дед рассказывал, – прабабка не продала его и не сменяла на продукты, хотя едва не умерли от голода. И не украли камень, и не ограбили их. И потом ничего с камнем не случилось – лежал себе в бабушкиной шкатулке, я его видела не раз. Только дед велел никому про него не рассказывать.
– Это правильно… – невольно поддакнул Маркиз и удивился про себя – неужели он верит этой женщине?
– Вы видите, на обоих снимках хорошо заметно, что камень немножко неправильной формы, и там, под оправой – кстати, оправа та же самая, – видите? Только цепочки нету. Так вот, под оправой слева на камне есть небольшая царапина, только под лупой разглядеть можно.
– И все же, как же так получилось, что ваша семья потеряла этот камень?
– У моего отца был близкий друг. – Виктория Андреевна опустила голову. – В начале девяностых, когда все развалилось, они решили организовать общий бизнес. Выхода не было, потому что работу они потеряли, нужно было кормить семьи.
В общем, все пошло плохо, они связались с мошенниками, те их обманули, после чего сдали бандитам. Я была тогда ребенком, знаю только со слов мамы. Долг на них висел огромный, отец в последний момент сумел отправить нас с мамой в Лугу к ее двоюродной сестре. Мама оставила меня там и вернулась тайком. Но никого уже не застала.
Оказалось, отца и его друга схватили и увезли куда-то за город. Там пытали, и отец согласился отдать камень в уплату долга. Бандиты приехали к нам в квартиру, и мама сама отдала им камень, а что ей оставалось делать? Через некоторое время маму вызвали на опознание неизвестного трупа, найденного в лесу. Это был отец. Его друга не нашли. Мама с тех пор долго болела, потом умерла. Родственники отцовского друга так и не узнали, что с ним стало, потом они уехали за границу.
Виктория Андреевна отхлебнула остывший горький кофе и снова не поморщилась.
– Я похоронила эту историю, – заговорила она еще более сдавленным голосом, – прошло много лет, и вот случайно я увидела по телевизору нового владельца фирмы «Север-Инвест» Анатолия Ивановича Трегубовича. То есть сначала не сказали, кто это такой, я просто узнала папиного близкого друга – Тольку Трегубовича, его еще все звали ТТ, как пистолет. Просто сказали – владелец компании, и я сразу его узнала. Потом уж в Интернете посмотрела все данные и убедилась.