Тайна «каменного кольца»
Шрифт:
— Каро работал в цирке.
Таня недоверчиво взглянула на собеседника.
— В цирке собаки ученые. Они умеют танцевать.
— И Каро умеет. — Мальчик оживился. — Каро, вальс!
Собака встала на задние лапки и, тщательно выделывая па, закружилась по площадке. Хозяин тихо аккомпанировал ей свистом.
Таня в восторге оглянулась. Как ей хотелось, чтобы Маша увидела необыкновенное зрелище! Но, будто нарочно, никого поблизости не было.
— Поблагодари почтеннейшую публику,
Пудель склонился в низком поклоне. Девочка засмеялась.
— А теперь попрощайся! Мы уходим.
Пес не хотел прощаться. Он сел и жалобно заскулил, оглядываясь на сарай.
— Каро там понравилось. Не хочет уходить, — поспешно сказал мальчик.
— Понравилось? Там темно и жестко. Надо было постучать в дом.
Таня остановилась, представив себе, как бы реагировала на неурочный стук раздражительная мать Маши, Клавдия Матвеевна, и быстро продолжала:
— Ты и Каро, верно, хотите кушать? Пойдем обедать, ладно? Только я не очень умею стряпать. И суп еще не готов.
Гостя не пришлось уговаривать.
— Вместе давай приготовим. Я все привык делать.
— Как тебя зовут?
— Ян.
«Ян — нерусское имя, — размышляла Таня. — Как он очутился в сарае? Насчет обеда хвастается. Обед варить мальчишки не умеют».
Но Ян не хвастался. Он быстро разжег погасшую плиту, почистил овощи, поставил суп на огонь. Работая, он все насвистывал. Таня не утерпела.
— Скажи, как ты попал сюда?
Ян подмигнул ей.
— Расспрашивают после обеда, когда гости сыты. Не так разве?
Девочка густо покраснела.
Наконец они уселись за стол. Каро получил целую миску вчерашней каши, обильно политой супом, и косточки. Собака ела деликатно, облизывалась, поглядывая на мясные косточки.
Поев, пудель отошел в угол и лег на постеленный ему коврик, не спуская преданных глаз с хозяина.
После обеда Ян быстро и тщательно вымыл посуду и огляделся, как бы спрашивая, что еще нужно сделать.
Таня подошла к буфету.
— Подавай мне тарелки. Будем ставить в буфет, — предложила она.
— Лови! Алле-ап! — неожиданно крикнул Ян.
Не успела Таня опомниться, как большое блюдо скользнуло прямо к ней в руки. Хорошо, что оно было эмалевое, небьющееся.
— Ой, не надо бросать! Мы все разобьем! — Таня сердилась и смеялась.
Ян высоко подкинул тарелку, за ней другую, третью и, жонглируя всеми тремя, пошел к буфету. Ни одна не выпала из его ловких рук.
— Вуаля! — задорно крикнул мальчик, когда посуда стала на полку. — Вот как надо обращаться с этими тарелками!
Таня смотрела на эти чудеса широко открытыми глазами.
— Похоже, и ты работал в цирке?
— Конечно. Я вчера участвовал в представлении.
Девочка удивлялась все больше.
—
— Я помощник укротителя. Мы с Отто приехали Россию на гастроли.
— Отто — твой учитель? — почтительно спросила Таня.
— Да. Укротитель хищников. Он очень известный. «Отто Берген и его дикие звери», — написано в афишах. — Лицо мальчика вдруг потемнело.
— А как же ты попал в наш город?
— Убежал, — коротко ответил Ян. — Не хочу с ним работать. Отто — злой человек. Не любит ни людей, ни зверей. Я хочу жить один.
Губы Яна упрямо сжались. Таня не решилась расспрашивать дальше. Мальчик внушал ей уважение.
Ян взглянул на стенные часы.
— Дзенькую, пани! — Он улыбнулся и протянул девочке руку.
— Куда ты собираешься? — забеспокоилась Таня. — Останься у нас. Дедушка приедет, обязательно придумает что-нибудь.
— Нет, Таня. — Юный укротитель стал серьезным. — Дедушка не спрячет меня от Бергена. Мне лучше уйти подальше.
— Куда? Разве у тебя есть в нашей стране родственники или знакомые?
— Не пропаду! Мать у меня была русская, я хорошо знаю ваш язык. Есть и знакомые. Один гимнаст из Одессы приглашал в гости.
Таня всплеснула руками.
— Одесса не близко. Надо ехать теплоходом. А собака?
— Куплю ей билет, — беспечно ответил мальчик. — На хлеб мы всегда заработаем, Каро и я. Желаю тебе счастья!
Ян направился к двери. За ним покорно шел Каро.
— Здорово, беглец! — послышался вдруг веселый голос. — Вот ты где оказался!
— Дядя Боря! — радостно воскликнула Таня, бросаясь навстречу высокому загорелому моряку.
Глава II. Происшествие в цирке
Накануне, задолго до часа, указанного в телеграмме сына, Захар Игнатьевич стоял на площадке аэровокзала, до боли в глазах вглядываясь в синюю даль неба.
— Дедушка! — Леня только что вернулся из «справочного», куда десятый раз бегал узнавать, не опаздывает ли самолет. — А вдруг он не прилетит?
— Не волнуйся! Если дал телеграмму, прилетит. Борис — человек точный.
Захар Игнатьевич любовным взглядом окинул внука, казавшегося в белом летнем костюме совсем взрослым юношей. «Пожалуй, и не узнает его Борис, ведь три года прошло, как не виделись».
— Вниманию встречающих, — послышалось из репродуктора. — Идет на посадку пассажирский Москва — Симферополь...
— Как же это я просмотрел, — огорченно сказал Леня.
— Да его только сейчас стало видно, — улыбнулся дедушка. — Вон, гляди!