Тайна Карлоса Кастанеды. Анализ магического знания дона Хуана: теория и практика
Шрифт:
Комплекс вины, правда, зародился по-настоящему вместе с явлением на благодатной земле Америки Вивекананды Свами — с его великой миссией от самого Рамакришны нести "свет Востока" на гибнущий и заблудший Запад. За ним воспоследовали другие вестники, и вскоре Старый и Новый Свет преклонились перед мудрейшими — словно ожил и вышел из глубины веков культ предков, словно притча о блудном сыне получила, наконец, масштабное культурологическое воплощение. Индо-буддистское могущественное знание (а за ним — знание Китая, Тибета, Японии), подняв на свое знамя великих и древних, взяло философский (больше — мировоззренческий, метафизический,
И по сей день высшую мудрость бытия все еще ожидают с гималайских хребтов, из тибетских монастырей, из уединенных ашрамов восточных созерцателей. И в этом, быть может, причина той осторожности, с которой многие мистические искатели принимают книги Кастанеды.
Дело в том, что американским индейцам изначально не повезло в смысле антропологической популярности. Ко времени прихода испанцев древнейшие центры их цивилизации по большей части уже представляли собой руины, тайна их письменности была утрачена, а последовательное истребление уцелевших представителей мощного, но обессилевшего этноса свело к нулю даже то немногое, что мы могли бы узнать о них.
Дон Хуан называет себя «толтеком» — но что говорит нам это позабытое слово? «Неуместная» интеллигентность полунищего индейца просто наталкивает на мысль о фальсификации, о вымышленности образа. Откуда он взялся вдруг среди скудных мексиканских пустынь, где, кроме нищих бродяг и «странных» (мы теперь избегаем слова «примитивный», чтобы не обижать аборигенов) скульптур, не встретишь ничего, достойного названия «цивилизация»? Доисторическое сельское хозяйство в деревнях, повальная безграмотность, пьянство, дикие суеверия, безобразные ритуалы, пародирующие (на взгляд европейца, довольно бездарно) строгие католические церемонии, однообразные и глуповатые песни про девушек и цветы, разрозненные полусказки-полупредания, которым не верят даже те старики, что по привычке их рассказывают молодым односельчанам. Агония культуры, утрата самобытности, жалкое эпигонство с мечтою хоть в чем-то походить на "старших братьев" из США.
И вот, среди всего этого хлама, мы вдруг завели речь о высоком, древнем, могущественном знании, способном, быть может, переменить человека так, как не переменили его ни Библия, ни Эйнштейн, ни трансцендентальная медитация. "Вы нашли бриллиант в навозной куче?" — посмеиваются высоколобые созидатели НТР, а восточные гуру недоуменно пожимают плечами.
Возможно. Как бы то ни было, народ дона Хуана — по сей день неразгаданная тайна, и судить об интеллигентности их культуры было бы, по меньшей мере, самонадеянно.
Антропологи знают о мексиканских народах немного, но даже в этих крупицах есть кое-что, заслуживающее размышления.
Во-первых, народы, считающие себя потомками «толтеков» (ацтеки, тацкоканцы, чолултеки, тлакскалтеки и др.), еще в начале XVI века были объединены узами хорошо развитого языка — нагуатл. «Толтеки» в представлении этих народов превратились в сообщество совершенных людей — мастеров всех искусств и наук. Сами слова «мастерство», "наивысшее достижение" в языке нагуатл стало звучать как толтекайотл ("толтектность"). Куда ушли толтеки и какова их историческая судьба — тайна, которая современной науке неведома. Но уцелевшие народы связывают с толтеками все собственные достижения — как
Никто из ученых не сомневается, что у народов нагуа существовала изумительная архитектура, искусство скульптуры, точная наука о времени, сложная религия и организованная торговля. Во многих отношениях их цивилизация ничем не уступала древнеегипетской, индийской или вавилонской. К сожалению, древних источников почти не сохранилось. Уже после конкисты первые монахи-исследователи обращались к тламатиниме (ученым, хранителям традиционных знания нагуа) с вопросом: "Когда вы обратились к богам и стали считать их богами?" Ответ всегда звучал так: "Это было очень давно". То, что тламатиниме имели в виду времена толтеков, доказывает их утверждение, будто истинные боги — в Туле, Гуапалкалко, Хучатлапане, Теотигуакане (древние города толтеков).
Антропологические тексты и исследования (в частности, "Анналы Куаутитлана" и сообщения информаторов Саагуна) всегда указывают, что самым глубоким и абстрактным рассуждениям относительно божества приписывается толтекское происхождение. Недаром древнейшие сказания народов нагуа обычно начинаются словами: "И толтеки знали…" Во всех текстах, где описывается образ и основные черты певцов, художников, ювелиров и т. д., о них всегда говорится, что они толтеки, что их творения — результат толтекайотла.
Нагуасские ученые тламатиниме рассказывали о своих предках:
"Толтеки были искусным народом,
все их произведения были хорошими, правильными,
все было хорошо сделано, все восхитительно.
Их дома были прекрасны,
дома с мозаичными инкрустациями из бирюзы,
изящно оштукатуренные, были чудесны.
Словом, толтекский дом -
это хорошо сделанное, во всех отношениях прекрасное
произведение…
Художники, скульпторы, резчики по камню,
мастера по изделиям из перьев, гончары, прядильщики,
ткачи, искусные во всем,
они совершали открытия и стали способными
отделывать зеленые камни, бирюзу.
Они знали бирюзу, ее рудники,
они нашли рудники и горы, где имелось серебро,
золото, медь, олово и лунный металл…
Эти толтеки действительно были учеными, могли разговаривать с собственным сердцем… Они заставляли звучать барабаны и бубны, были певцами, слагали песни, распространяли их
и держали в своей памяти,
своим сердцем обожествляли
чудесные песни, которые они слагали…»
("Textos de los informantes de Sahagun" (ed. facs. de Paso у Troncoso, vol. VIII, fol. 172 v. a 176 r.)
"Эти толтеки действительно были учеными… " Те искаженные фрагменты воззрений на мир, чудом сохранившиеся метафоры и обрывки философских диалогов, что дошли до нас через обедневшие сердца их покоренных и униженных потомков, демонстрируют подлинную глубину мысли и напряженную работу чувства. Они "могли разговаривать с собственным сердцем…" Ощущение нереальности мира, постигаемое только через интеллектуальное восхождение к абстракции, к восприятию сквозь пелену категорий, концепций и схем (см. подраздел "Сны разума"), настигло толтеков много веков тому назад: