Тайна ключа из слоновой кости

Эстрада Рита Клэй

– Типично мужское рассуждение, – проворчала она. Стараясь думать только о магнитофоне, она включила его. – О'кей, поехали. Где родилась Фейт?

– Она родилась в Англии, но жила в Нью-Йорке. Ее отец был офицером британской армии, расквартированной в форте на озере Гурон. Когда умерла ее мать, Фейт приехала к отцу, проследовав от Монреаля через Су-Сент-Мери. Ее сопровождали две служанки.

– От чего умерла ее мать? – Голос Хоуп был лишен эмоций и звучал ясно и ровно, словно она брала интервью у совершенно незнакомого человека. Ей только хотелось бы убедить в этом ее собственный пульс.

– Полагаю, ее мать скончалась

от лихорадки. Всю жизнь у нее было слабое здоровье. Несмотря на ее состояние, капитан Тревор привез жену в эту варварскую страну и оставил в Нью-Йорке с двенадцатилетней Фейт, хотя жена и умоляла его позволить ей умереть в Англии. Но он считал, что будет лучше, если она останется здесь.

– Сколько лет было Фейт, когда все это произошло?

– Шестнадцать.

– А сколько лет ей было, когда вы встретились?

Он поднял брови.

– Столько же. Я встретил ее на следующий день после того, как она прибыла в Порт-Гурон. Я ведь притворялся французским перекупщиком меха – траппером, – пока не добрался до территории, занятой Францией. До тех пор военный мундир мог бы… как это называется? – мог бы мне только помешать. Британские собаки могли ударить француза ножом в спину и не запятнать при этом своей чести.

– Шестнадцать? Ты влюбился в шестнадцатилетнюю девчонку? – в голосе Хоуп прозвучало недоверие. – А сколько же было тебе?

В глазах Армана появилось недоумение.

– Тридцать один год.

– Неужели уставший от жизни солдат в возрасте тридцати одного года влюбился в хихикающую девочку-подростка? – Хоуп забыла, что магнитофон все еще работал, что ей полагается брать у него интервью и оставаться объективной. Все это осталось где-то в стороне по сравнению с переживаниями настоящей минуты.

– Да.

– Я не могу в это поверить, – сказала она с отвращением. – Это же непристойно.

– Что непристойно? – спросил он, в равной мере заинтригованный и обиженный такой ее реакцией.

Хоуп замолчала, вспомнив, что разговаривает с мужчиной не из своего собственного времени.

– Фейт была всего лишь ребенком, – попыталась она объяснить более спокойным тоном, стараясь не замечать боль, которую испытала, представив себе Армана с девочкой-подростком.

– Нет, – твердо возразил он. – Фейт воспитывалась так, чтобы стать женой и матерью. Она должна была выйти замуж за офицера британской армии. Фейт умела готовить, убирать дом, шить и заботиться о муже и детях. Этому ее специально обучали. Что же тут особенного?

– Ты слишком стар для нее! – выпалила Хоуп, сердясь, что Арман не может ее понять. – Она ведь была еще ребенком!

Он покачал головой.

– Нет. Она была женщиной. Женщиной, готовой лечь в постель с мужчиной, готовой родить детей. А что еще могло ее ожидать? Стать гувернанткой в какой-нибудь семье? – Он снова недоверчиво покачал головой. – Нет, она прекрасно подходила мне. Я был готов остепениться и взять на себя ответственность за жену и детей, и Фейт была как раз в том возрасте, чтобы подарить мне столько детей, сколько я сочту необходимым. – Мгновение он смотрел куда-то через плечо Хоуп, затем снова посмотрел ей в глаза. – Большинство женщин из тех, кого я знал, выходили замуж в возрасте между пятнадцатью и восемнадцатью годами. Только так мужчина может быть уверен, что его род будет продолжен, ибо в этом возрасте женщина идеально подходит для брака. Мужчина же

сначала должен добиться положения и остепениться настолько, чтобы позволить себе расходы на содержание жены, так что мы женимся в более старшем возрасте. Но женщины все готовы к раннему браку.

– Были готовы, – рассеянно произнесла Хоуп, переваривая услышанное. Она читала достаточно исторических романов, чтобы быть в курсе древних обычаев, но услышать о них от живого очевидца – совсем другое дело.

– Были, – печально повторил он ее реплику и, потянувшись, дотронулся до ее руки, положив большой палец ей на колено. – Расскажи и ты мне о своем времени. Когда выходите замуж вы?

– Когда… – Хоуп поколебалась, зная, что многое в этом вопросе совсем не изменилось с тех пор, – когда мы влюбляемся. – Она кашлянула. – Некоторые женщины действительно выходят замуж рано, но обычно за молодых людей приблизительно своего возраста. Большинство женщин, с которыми я знакома, поступают в колледж или университет, а затем еще несколько лет выстраивают свою карьеру и замуж выходят примерно в двадцать четыре или в двадцать пять лет.

Его загорелый лоб нахмурился, пока он обдумывал сказанные ею слова.

– Мир очень изменился, – наконец тихо сказал Арман.

Магнитофон щелкнул, и Хоуп взяла его в руки, готовясь переменить кассету. Она нажала кнопку перемотки и подождала несколько мгновений, прежде чем выключить, так как хотела проверить уровень громкости их голосов в записи. Довольно долго ничего не было слышно, затем раздался ее собственный голос. Снова тишина. Хоуп попробовала пленку в другом месте. И в третьем. Магнитофон не записал ни единого слова из сказанных Арманом.

Слезы брызнули из ее глаз.

– Что такое? – Руки Армана легли на ее руки, разжимая ей пальцы. Он с тревогой смотрел на женщину, которую до этого считал слишком сильной для слез. – Скажи мне, прошу тебя, – хрипловато проговорил он, когда ему удалось привлечь к себе ее внимание.

– Ты – призрак.

Боль мелькнула на его лице.

– Да.

– Ты действительно призрак.

– Да.

– Мне так жаль, – выдавила она. Голос ее прозвучал глухо, словно раздавался внутри полого ствола дерева. Сердце зашлось от боли. И в первый раз она задумалась о том, как сильно привязалась к Арману.

– Но ты знала это и раньше. Почему же теперь тебе так жаль и ты удивлена этим? – Он поднял руку, проводя пальцами по ее темным волосам. Прикосновение его было просто восхитительным, но вызвало лишь новый поток слез.

Хоуп шмыгнула носом, глядя на его руку, лежащую поверх своей.

– Я знала, но не могла в это поверить. Почему-то в глубине души я считала, что столкнулась с загадкой, на которую мы вместе сможем найти ответ, и что ты вовсе не призрак, а настоящий мужчина, как все люди.

Его пальцы приподняли ее подбородок, он заглянул ей в глаза, в которых блестели слезы.

– А разве я не могу быть и тем и другим? – мягко поинтересовался он. – Разве сейчас я не то и другое вместе?

Нижняя губа Хоуп задрожала.

– Но ты же умер! – воскликнула она, и по ее щеке скатилась слезинка, капнув на его пальцы. В голосе ее звучали интонации беспомощного ребенка, каким она и была в глубине сердца. Кроме того, она была крайне напугана. – Меня всегда учили, что смерть – это когда ты уже не чувствуешь страданий, скользишь по небесам на крыльях ангела…