Тайна княжеской усадьбы
Шрифт:
– Слушайте, тут вроде дневник, – открыла одну из тетрадей Настя. – Ну-ка, – перелистнула она страницы. – Ой! – воскликнула она. – Тут написано: «Юрий Борский».
– А это что в таком случае? – разглядывал выпавший из тетради лист Командор.
Друзья подошли. На листке, который держал Петька, был старательно вычерчен черными чернилами или тушью план.
– По-моему, что-то знакомое, – пригляделась к плану Маша.
– Вот и мне кажется, – не отрывал от бумажки глаз Петька. – Это парк. А вон там, – ткнул он в другую часть плана, – часовня.
И кладбище рядом. А бот пруды. Ребята, – понизил голос до шепота мальчик, –
– Опять Борские, – прошептала Настя. – Чувствую, что тут снова какая-то тайна.
– По-моему, тоже, – не отрывал глаз от плана Петька. – Глядите. Тут значки какие-то, – принялся водить он указательным пальцем по плану.
Остальные пригляделись. На пожелтевшей бумаге во многих местах и впрямь виднелись едва различимые крестики.
– Значит, план этот лежал среди дневников князя Борского? – заблестели глаза у Насти.
– Именно, – подтвердил Командор.
– Ребята! Как у вас там дела? – крикнула из соседней комнаты Ниночка.
– Нормально, – дружным хором отозвались те. – Разбираемся.
– Знаете что, – посмотрел на друзей Петька. – Нужно нам эту папку ко мне на дачу забрать и план тоже. Наверняка мы тут что-то найдем.
– Давайте попросим у Ниночки, – предложила Настя. – Она разрешит.
Библиотекарша Ниночка ко всем четверым и впрямь хорошо относилась. Особенно к Петьке. Он чуть ли не с семи лет, едва появляясь на даче, наведывался в библиотеку и в течение каждых каникул поглощал кучи книг.
– Разрешить-то она разрешит, – кивнул головой Петька. – Но я не хочу внимание привлекать. Лучше посмотрим, а потом тихо назад вернем. Я сейчас папку оставлю на подоконнике. Потом мы Ниночке скажем, что нам надо домой. Выйдем, папку возьмем с подоконника – и ко мне на дачу. Разобрав завал на полу, они распрощались с Ниночкой до завтра. Она им была очень благодарна, что они согласились разобрать архив князя Борского, до которого уже много лет ни у кого не доходили руки. Сперва его инвентаризацией собиралась заняться прежняя библиотекарша. Затем она состарилась и ушла на покой. Но и Ниночка, принявшая у нее должность, так пока и не сумела найти времени для покрытых вековой пылью связок. Теперь ждать было больше нельзя. В Москву, по слухам, прибыли на конгресс старинных дворянских родов потомки Борских. Вполне вероятно, они захотят посетить бывшие подмосковные владения своего предка. И тогда будет очень неловко, если архив князя Борского окажется в беспорядке. Вот Ниночка и обратилась за помощью к четырем друзьям, которые только позавчера съехались из города на летние каникулы.
– Куда? На дачу или в шалаш? – пройдя сквозь калитку Петькиной дачи, спросил Дима.
– В шалаш, разумеется, – отвечал Командор. – Зря мы, что ли, вчера целый день приводили в порядок наш летний штаб.
Миновав дом, друзья углубились в дебри огромного участка, где уже год назад их руками был возведен уютный и просторный шалаш.
– Давай сюда папку, – потребовал Петька, когда все расселись на новеньком пледе, который Дима и Маша еще прошлым летом позаимствовали у своей бабушки Анны Константиновны. Та, впрочем, об этом до сих пор не знала. Она пользовалась старым привычным пледом. А запасной все равно несколько лет валялся без дела в шкафу.
– Держи, – протянула Настя папку.
Петька внимательно ее оглядел. Мраморная бумага. Корешки и уголки из натуральной кожи с потускневшим от времени
– Точно, старинная, – пробормотал Командор.
Внутри, кроме плана, лежало пять толстых тетрадей.
Петька раскрыл одну из них.
На первой странице значилось: «21 мая 1892 года. Дневник кн. Юрия Борского, начатый в четырнадцатую годовщину жизни».
– Ого! Вы глядите! – воскликнул Петька. Подвинувшись к Командору поближе, ребята склонились над дневником юного князя.
– Просто какая-то мистика, – прошептала Настя.
– Я пока мистики не вижу, – возразила Маша.
– Ну и зря, – продолжала рыжая девочка. – Сегодня же третье июня. И вдруг именно в этот день дневник князя Борского к нам попадает. – Ну и что? – пожал плечами Димка.
– А то, что по старому стилю сегодня именно двадцать первое мая и было, – ответила Настя.
В шалаше воцарилась полная тишина.
– Обалдеть, – наконец медленно произнес Петька.
– Да ну вас, – хмыкнула Маша. – Обыкновенное совпадение.
– Не слишком ли совпадений много? – с загадочным видом проговорил Петька. – Вы еще на одну деталь не обратили внимания.
– На что тут еще внимание обращать? – по-прежнему удивлялась Маша.
– Да князю же было, как нам, четырнадцать, когда он этот дневник начал.
– Ничего себе, – вытянулось от удивления лицо у Димки. – Давайте посмотрим, что там еще.
Каждый взял по тетради. Продираясь сквозь старую орфографию и причудливый почерк, ребята пытались найти хоть что-нибудь для себя интересное. Насте попались описания гимназических будней. Маша читала про поездку семейства Борских под Тамбов к старой тетушке и охоту в рождественские праздники. Дима, измученный витиеватым почерком юного князя и бесконечными ятями, просто листал страницы в надежде найти что-нибудь интересное. Петьке досталась наиболее романтическая часть дневника. В ней четырнадцатилетний князь Борский исповедовался в тайной и безответной любви к прекрасной дочери соседнего помещика Дехтярева.
– Полная ерунда! – почти дойдя до конца тетради, сказал он.
– А о чем там? – полюбопытствовала Настя.
– Да все про любовь и ни слова о плане, – объяснил Командор.
– Как про любовь? – рванула к себе тетрадь Настя. – Дай сюда! Это же самое интересное!
– Погоди, – осадил ее Командор. – Вот досмотрю до конца, и можешь сколько угодно этот дореволюционный любовный сериал читать.
Он скорей для порядка, чем в надежде что-либо отыскать, перевернул еще несколько страниц.
– Подождите-ка! – вдруг крикнул он. – Вроде тут что-то есть.
Петька снова умолк и уткнулся в тетрадь.
– Ну? – посмотрел на него выжидающе Димка.
– Сейчас. Не мешай, – бросил в ответ Командор. – Вот. Слушайте: «Старый лакей наш Федор со мною сегодня разоткровенничался. Из его слов я вынужден заключить, что дед мой кн. Михаил Петрович, коего я уж и не помню, постоянно боялся разбойников. При нем под усадьбой велись крупные земельные работы. Прорыли целые лабиринты подземных ходов. Федор даже мне план пожертвовал. По его словам, раньше все доверенные люди моего деда подобные планы имели. А теперь вроде бы лишь у Федора и сохранилось. На всякий случай я его тут подклеиваю. Кстати, с одним из подземных ходов в нашем имении связана страшная тайна. Она и до сей поры не раскрыта. Но об этом после. Сейчас меня призывают в комнаты матушки».