Тайна короля
Шрифт:
Алекто проспала почти сутки. Просыпалась и снова погружалась в дрему. Кажется, к ней кто-то подходил и что-то предлагал, но единственное, чего хотелось, это напитаться ручейками силы из сна, потому что с Алекто случилось что-то хорошее, но отнявшее много сил.
Наконец, она раскрыла глаза и сразу увидела отца.
— Милорд, — она села в постели, и он опустился рядом.
— Вот, это тебе, — отец смущенно подтолкнул к ней поднос с холодным пирогом и фруктами.
Алекто набросилась
— Как вы себя чувствуете? — Мать приблизилась и опустилась с другой стороны.
На лоб легли ее прохладные пальцы.
— Прекрасно.
Родители переглянулись.
— А что такое?
— Ты что-то… рычала в беспамятстве, — смущенно произнес отец.
— Ах да, посмотрите.
Алекто прикрыла глаза и сделала то, что подталкивал сделать зов крови. Очень скоро в соседних покоях застучали когти, и в дверь, чуть толкнув створку, скользнул вульпис.
Алекто наклонила голову, и зверек прыгнул к ней на постель. Она приподняла брови, и тот, схватив с подноса оставшуюся виноградину, положил ей на ладонь. Алекто щелкнула пальцами, и Хруст свернулся клубочком у нее на коленях — не сравнить с тем огрызавшимся на нее зверьком.
— Видели? — она радостно посмотрела на родителей.
Но если лицо отца было растерянным, то мать побледнела и встала.
— Что… что это? Как вы это сделали?
— Не знаю, просто поговорила с ним, — просияла Алекто. — Мысленно. Теперь мы снова ладим.
Постепенно улыбка стала таять, потому что родители снова переглянулись.
— Я сделала что-то не так? — растерялась Алекто. — Просто я теперь чувствую, что могу говорить с ним… с такими, как он, — она указала на вульписа. — Чувствую их.
— Нет, что вы. Все так, — принужденно улыбнулась мать.
— Но что это?
— Должно быть, ваши силы просыпаются. И скоро вы сможете перекинуться.
Алекто собралась сказать, что ей совсем не хочется перекидываться — ей хотелось говорить со зверями и чувствовать это спокойствие и всеобъемлющую радость, — но она промолчала.
— А как король? Он оправился?
— Он тоже спал и сейчас отдыхает.
— Хорошо.
Алекто улыбнулась и посмотрела на отца.
— Не хотите прогуляться, милорд?
— А ты будешь в силах?
— Я вполне отдохнула.
— Тогда охотно, — подставил локоть он.
— Как он? — Я посмотрела на лежащего на кровати Омода.
Бланка приблизилась ко мне.
— Звал вас в беспамятстве. Но вам лучше уйти.
Я кивнула и медленно направилась в сторону выхода.
— Постойте, — раздалось с постели.
Обернувшись, я увидела, что Омод раскрыл глаза и приподнялся на локтях.
— Пожалуйста, миледи, подойдите. А вы, матушка, не могли бы нас оставить ненадолго?
— Но…
В ответ Омод посмотрел так, что Бланка
— Как скажете, ваше величество.
Когда она вышла, я снова приблизилась и опустилась на постель.
— Вы помните, что произошло?
— Да.
Мы помолчали.
— Значит, мой отец… не мой отец.
На этот раз настал мой черед произнести "да".
— Но теперь все закончилось. Вы знаете правду.
— Нет, — он нахмурился. — Не закончилось. Я помню Орхо и вашу дочь — ее смех, ее голос и… на фигурке, что я видел у вашего зверька, был символ. Похоже, Орхо имеет к нему отношение и… связан с вашей дочерью.
— Нет, — Я в волнении поднялась и прошлась туда-сюда. — Вы скрывали его. Тогда, когда я спросила вас, приходил ли он снова, вы солгали. И когда в самом начале сказали, что не помните, что происходит, когда вы не здесь — тоже, потому что вы помните. И та растерзанная косуля, а у вас на виске была ссадина… Той ночью в вашей комнате остался платок в крови, значит она опять шла носом, когда вы перекинулись. Зачем вы лгали?
Я вдруг остолбенела, осознав.
— Вам… нравилось? Нравилось чувствовать эту свободу — через него?
Он, прикрыв глаза, втянул воздух сквозь зубы.
— Нет. Да… Не знаю. Возможно, отчасти. Но главное, я мог, мог сам подчинить его. Поэтому не хотел, чтоб кто-то знал, даже мать. Терять себя, поддаваясь другому — слабость.
Я замерла и, посмотрев на него, опустилась обратно на постель.
— Но теперь вы не один. И все будет хорошо, — я взяла его за руку. Он открыл и снова тяжко прикрыл глаза. — А Алекто… должно быть, это был сон.
— Нет, — открыл глаза он. — Я помню ее. Не лгите себе, миледи. Незнание опасно для нее. И для окружающих.
Я, чуть кивнув, стиснула его пальцы.
Прогулка вышла восхитительной. Алекто не оставляло прекрасное настроение. Они с отцом отыскали леди Рутвель, и та присоединилась к ним. В замке царило настроение, какое царит после праздников, хотя многие еще не оправились от того, что произошло накануне.
Слуги снимали украшения, несколько семейств уже уехали, но большинство осталось еще на несколько дней — до финального ужина.
— И тогда мы с Ингрид увидели его величество лежащим возле дерева и поспешили на помощь, — докончила Алекто, усаживаясь на заснеженный борт фонтана.
— То есть вы прогулялись так далеко? — удивилась леди Рутвель.
— Да, мы просто шли и шли, болтая, и не заметили, как забрели к тому дереву — Алекто принялась беспечно лепить из снега розу, как когда-то Каутин.
— А что же его величество? — леди Рутвель присела рядом. — Оценил заботу Ингрид? И вашу, конечно же?
— Вряд ли, — пожала плечом Алекто и, подбросив, ударом ладони разбила розу. — Кажется, он пребывал в беспамятстве и никого не узнавал.