Тайна кремлевского водопровода

Роньшин Валерий Михайлович

— Было двести, а стало двадцать. Слушай…

И я, снова перескакивая с пятого на десятое, рассказала, как профессор Федякин с помощью "Омолаживателя" так омолодил старуху Грохольскую, что она собирается выйти замуж и заняться боксом.

Это сообщение Володька выслушал с большим интересом.

— Вот что значит современная наука, — восхищенно сказал он. — Все ей подвластно. Я, между прочим, тоже кое-что изобрел. — Воробей ткнул пальцем в телескоп. — Видишь, окуляр. Я добавил в него три

новые линзы, и теперь, если переключить вот этот тумблер, облака на небе станут невидимыми. Это позволит мне наблюдать звезды даже в самую дождливую погоду.

— Совсем ты, Володька, звезданулся со своими звездами, — вздохнула я.

— Даты посмотри, посмотри, — настаивал он.

Я села за телескоп и посмотрела. Действительно — стоило переключить тумблер, как облака исчезали. Но мне очень быстро надоело глядеть в небо, и я направила трубу телескопа на окна своей квартиры. Мощные линзы так сильно сокращали расстояние, что казалось, будто я в мгновение ока перенеслась к себе домой. Правда, изображение было почему-то перевернуто.

— Воробей, а почему изображение вверх ногами?

— Потому что телескоп предназначен для изучения Космоса, а не для подглядывания в чужие окна.

— Во-первых, я смотрю в свои окна, — сварливо ответила я. — А во-вторых, гораздо интереснее подглядывать в чужие окна, чем изучать твой дурацкий Космос.

И я, назло Володьке, направила трубу в окна старухи Грохольской. Шторы были плотно задернуты. Странно. Ольга Васильевна никогда их не задергивала. Ни днем, ни ночью. "А зачем, — говорила она, — мы же живем на десятом этаже". Я щелкнула тумблером, и шторы растаяли как облака.

— Классно!! — с восторгом воскликнула я. — Воробей, ты изобрел великую вещь! С помощью твоего изобретения исчезают не только облака на небе, но и шторы на окнах!

Я подправила резкость, и бесформенное изображение превратилось в четкие человеческие фигуры. В гостиной, за круглым столом, сидела молодая Ольга Васильевна и…

Я расхохоталась.

— Ты чего, Мухина? — спросил Володька.

— Ха-ха-ха, — не могла я никак успокоиться. — Мне показалось, что рядом с Грохольской сидит президент. Тот самый, что пропал.

Володька тоже посмотрел в телескоп.

— Так оно и есть, — спокойно подтвердил он. — Они сидят за столом и пьют чай.

Я схватила трубку телефона и набрала номер Глотова.

— Начальник Службы охраны президента генерал-майор Глотов слушает, — раздался в трубке жизнерадостный голос.

— Виталий Сергеевич, — быстро заговорила я. — Это Эмма Мухина…

— А, Эмка, привет. Все в порядке, девочка. Ложная тревога. Президент никуда не пропадал. Он просто зашел в кремлевский буфет чайку попить.

— А где он сейчас?

— Все там же, в буфете. Пьет чай с пирожным.

Я бросила

трубку и вновь глянула в телескоп. Президент, и в самом деле, пил чай с пирожным, но только не в кремлевском буфете, а в гостиной старухи Грохольской.

Чертовщина какая-то.

Я пересказала свой телефонный разговор Володьке. Володька задумался.

— Знаешь что, — сказал он через минуту, — давай проведем маленький эксперимент. Ты сейчас беги к Грохольской, а я буду наблюдать за квартирой в телескоп. И тогда все станет ясно.

И как такая простая мысль мне самой в голову не пришла? Нет, все-таки у Воробья котелок иногда варит будь здоров.

Я побежала к Грохольской.

Дверь долго не открывали. Наконец послышались шаги в прихожей.

— Кто там? — настороженно спросила Грохольская.

— Это я, Ольга Васильевна.

— Кто "я"?

— Эмма Мухина. Вы что, не узнали? Грохольская открыла дверь.

— А-а, Эммочка, — сказала она подобревшим голосом. — Проходи, милая. А у меня гость. Угадай — кто.

"Президент!" — чуть было не брякнула я. Но вовремя прикусила язык.

Войдя в гостиную, я так и замерла на пороге. Никакого президента здесь не было и в помине. За столом сидел профессор Федякин. В широкополой шляпе и черных очках.

— О, какие люди, — приветствовал он меня. — Ну что, еще не решила испытать на себе мой "Омолаживатель"? Как видишь, результат получается блестящий!

В гостиную вошла Грохольская.

— Вот тебе, Эммочка, чай с лимоном, — протянула она мне чашку. — А вон на столе пирожные. Бери, не стесняйся.

— Спасибо, Ольга Васильевна, — поблагодарила я.

И тут мой взгляд случайно упал на ее руку. Я вскрикнула от неожиданности. Царского перстня на безымянном пальце… не было.

СМУТНЫЕ ПОДОЗРЕНИЯ

— Что с тобой, милая? — пристально глядя мне в глаза, спросила Грохольская.

— Н-ничего, — растерянно пробормотала я. — Чаем обожглась.

— Надо аккуратнее чашку брать, цыпленочек, — пожурил меня Федякин.

Я начала медленно пятиться в прихожую.

— Ты куда? — холодно осведомилась Ольга Васильевна.

— В ванную. Руки помыть.

Как только я оказалась в ванной, тут же закрыла дверь на задвижку. Лицо мое горело. Так, спокойствие. Так, хладнокровие. Главное, не подать виду, что я обо всем догадалась. А о чем я догадалась?.. Может, у Грохольской после омоложения пальцы тоньше стали, и она сняла перстень. Вот и все… Нет, не все! Зачем она тогда шторы на окнах задернула?.. А что, если пойти и прямо у нее спросить: где перстень и почему задернули шторы?.. Однако внутренний голос подсказывал мне, что делать этого ни в коем случае не следует.