Тайна Крикли-холла
Шрифт:
— Мистер и миссис Калег? — спросил офицер, когда Гэйб и Эва подошли ближе.
— Что тут происходит? — спросил Гэйб, встревоженно нахмурившись.
— Вы мистер Калег?
Гэйб кивнул:
— Да, а это моя жена, Эва.
Полицейский достал из нагрудного кармана маленькую записную книжку и открыл ее.
— Ваше полное имя, сэр?
— Габриэль Калег.
— Габриэль?
— Габриэль.
Полицейский что-то нацарапал в своей книжке.
— Не будете ли вы так любезны объяснить, что вы тут делаете? —
— Тут до меня много наших было, — сообщил полицейский, делая шаг в сторону. — Я констебль Кенрик. Меня оставили, чтобы я дождался вас, сэр. Можете ли вы сказать, во сколько вы сегодня уехали из дому?
— Да в чем дело?
Эва посмотрела на Гэйба, и в ее глазах вспыхнуло беспокойство.
— Вы не могли бы просто ответить на вопрос? — Полицейский смотрел на Гэйба в упор.
— Примерно в семь тридцать, может, чуть позже, — быстро сказала Эва. — Мы повезли нашу дочь в медицинский центр в Меррибридже.
— Вот эту малышку? — Констебль Кенрик показал на Келли, прятавшуюся за мать. Та в ответ уставилась на полицейского.
— Нет, нашу старшую дочь, Лорен, — уточнила Эва. — А потом, на обратном пути, завезли ее в школу.
— И вы только теперь вернулись? — Вопрос снова был обращен к Гэйбу.
— Ух! Мы уехали от врача около одиннадцати. Отвезли Лорен в среднюю школу Меррибриджа, вы знаете, где это? А потом — сразу сюда.
— Кто еще живет в доме, кроме вашей семьи?
Гэйб был явно озадачен.
— Никого больше, только наша семья. Послушайте, вы можете наконец объяснить, что происходит? И как вы открыли входную дверь?
Констебль снова сверился со своей записной книжкой.
— Ух… да, сэр. Виноват. Внешняя дверь кухни была открыта, когда мы прибыли, хотя у нас и имелся ключ. А входную отперли изнутри.
— Кто это «мы» и откуда у вас взялся ключ от кухонной двери?
— Сержант и двое других офицеров. Мы получили ключ у того, кто уже был в доме. У жалобщика.
— Жалобщик? Черт возьми, прекратите говорить загадками!
— Может, вы позволите мне задать вопрос, сэр?
— Ладно, но кто на что жаловался?
— Лучше разрешите сначала мне, сэр. — В речи констебля совсем не слышалось западного акцента. — А я информирую вас обо всем, касающемся вас, в должном порядке.
Хотя констебль Кенрик и смотрел на Гэйба в упор, его взгляд оставался полностью отстраненным. «У него на губах молоко еще не обсохло, — сердито подумал Гэйб. — Ладно, пусть ему двадцать с небольшим. Молодой и вежливый, но непрошибаемый. Спокойнее!» — посоветовал себе Гэйб. Кенрик, в конце концов, просто делал свое дело, хотя его бдительность слегка раздражала.
— Оставались ли вы в одиночестве на какое-то время в своем доме сегодня утром, мистер Калег? — спросил полицейский.
— Это не мой дом. Мы просто сняли его ненадолго.
— Да, об этом нам сообщили.
— Сообщил кто? —
— Мать пострадавшей. Мать и подала жалобу.
— Мать пострадавшей? — Гэйб с каждой минутой заинтересовывался все сильнее.
— Она и другая леди — постоянные уборщицы в Крикли-холле. Итак, можем ли мы продолжить?
— Ответ — нет, я не оставался в доме один этим утром Я сообщил вам — мы возили нашу старшую дочь к врачу. — Гэйб не понял, удовлетворен ли полицейский его ответом.
— Вы говорите, дом остался пустым после того, как вы уехали примерно в половине восьмого? Никто больше здесь не проживает — родственник, друг?
Гэйб покачал головой.
— Никто.
Кенрик размышлял мгновение-другое. Потом сказал:
— У кого-нибудь еще есть ключ от дома, кроме вас самих?
— Риелтор… — Гэйб заметил, как недоуменно нахмурился полицейский. — Простите, агент по недвижимости, конечно же, должен иметь ключи. Я полагаю, у уборщиков тоже они должны быть.
— У уборщиц есть ключ только от двери кухни. Именно так и проникла в дом пострадавшая. Девочка украла ключ у матери, ее мать — одна из уборщиц.
— Я не понимаю, что значит «пострадавшая».
Эва вмешалась в разговор:
— Офицер, не пора ли объяснить, в чем дело? Если в наш дом кто-то вторгся, то в таком случае, видимо, пострадавшими являемся мы?
— Я как раз к этому и подхожу, миссис Калег. — Констебль Кенрик спрятал записную книжку в нагрудный карман форменного кителя. — Сегодня рано утром, видимо как раз после того, как вы уехали, двое детей — ну, мальчик, скорее подросток, ему тринадцать или четырнадцать лет и девочка двенадцати лет — заявили, что некий мужчина демонстрировал им свои половые органы в Крикли-холле.
Гэйб и Эва, вытаращив от изумления глаза, переглянулись. Потом Гэйб опять повернулся к Кенрику.
— Что они заявили? — недоверчиво переспросил он.
— Обнаженный мужчина спустился в холл по лестнице и напугал их. Они утверждают, что у него в руках была тонкая палка и этой палкой он бил сам себя.
Одна и та же мысль разом возникла в головах Гэйба и Эвы. Бамбуковая плеть для наказаний. Что ж, вполне возможно: Гэйб накануне убрал ее в кухонный буфет вместе с «Журналом» и фотографией. Но кто забрался в Крикли-холл? Эва внезапно побледнела.
— Эй, — сказал вдруг Гэйб, — погодите-ка секундочку. Ключ ведь наверняка есть еще у одного человека, может быть, далее полный комплект ключей.
— И кто же это, мистер Калег? — с интересом спросил полицейский.
— Перси Джадд. Он садовник, помощник в Крикли-холле.
— Гэйб! — Эва поразилась до глубины души.
— Да, я знаю. Не похоже на то, — кивнул Гэйб и снова обратился к констеблю: — Послушайте, ему за восемьдесят, и я не думаю, что он принадлежит к тем парням, которые бродят туда-сюда голышом.