Тайна Легницкого музея
Шрифт:
— Ну конечно! — сказала я.
— Только бы в Польше не было никаких политических выкрутасов! Ведь нам просто фантастически не везет, — продолжала Элла, заломив руки.
— Да, и история с кладом тому подтверждение, — съязвила я.
— Тише вы! — цыкнула Оксанка.
Почти весь путь прошел в подобных диалогах. Что и говорить, мы все нервничали. Наконец мы подъезжаем к городу. Выпав из автобуса, несемся на железнодорожный вокзал. Выдохнули только в купе. Спокойно разложив вещи, мы вытащили курицу и занялись ее уничтожением.
— Как-нибудь еще одну пересадку в Москве! — стонала Элла.
— Оксанка, доставай свою карту, попросила я.
Элла вынула из глубин себя куриную кость и спросила:
— Вы еще не успокоились? Вам еще чего-то нужно?
— А ты что думала? Приключения только начинаются! — успокоила ее я. — Давай вспоминай, как называлось это местечко в твоем видении, — обратилась я к Оксанке.
Та стала водить пальцем по карте:
— Не помню точно, знаю только, что на «В» или «Л», а вот все слово не помню.
— Ну, сосредоточься, смотри по карте, она же достаточно подробная. В конце концов можно спросить у Халины, можно сходить в музей и узнать, в каких небольших городках есть музеи-усадьбы. Все можно узнать и сделать, если очень захотеть, — я была энергична и решительна.
— Я думала, в Польше буду отдыхать, но чувствую, что придется мне выковыривать вас из отделения милиции или что там у них? — заголосила Элла.
Оксанка тоже не разделяла моего пыла, но я напомнила им мою победу на кладоискательном поприще, благодаря которой мы и едем в нашу поездку. Оксанка, осознав это, снова погрузилась в карту.
— Ведь это же сон, а потом — и это главное — сон Оксанкин, а в ее голове, как в чулане, чего только нет! — пояснила мне Элла, истекающая любовью к сестре.
— Ты ничего не понимаешь в видениях! — сказала я. — Смотри лучше в окошко и не мешай нам искать.
— Ну-ну, — хихикнула Элла и раскрыла журнал.
Оксанка мучилась долго, но так ничего и не отыскала. Я пыталась ей помочь, но всё было не то. В конце концов и Оксанкина прыть стала ослабевать, и она все чаще склонялась к мысли об обычном сне. Хотя и до этого она эту же мысль не опровергала. Но я была непреклонна. Я знала, что это — видение.
Наутро мы были уже в Москве. До поезда на Варшаву оставалось два с половиной часа. На вокзале Оксанке сидеть столько времени скучно, и она начала канючить, чтобы ее куда-нибудь сводили.
— Могу сводить в туалет! — рявкнула я.
— Никто из нас Москву не знает, куда вырываться, если через два часа поезд?! — поддержала меня Элла.
— Ну не выдержу я два часа сидеть! — закричала Оксанка, надулась и пошла к ряду привокзальных магазинчиков.
Мы не особо заволновались, так как видели ее… Опомнились мы, когда Элла спросила, сколько там времени. Я посмотрела на часы — до отправления поезда оставалось меньше часа. Оксанки не было. Элла начала синеть, я вскочила.
— Не
— Но надо что-то делать! Вдруг она заблудилась, пошла за людьми и ее унесло течением? — начала я строить версии Оксанкиного исчезновения. — Тоже мне, утлый челн!
…Оксанка появилась из-за угла. Шла она в сопровождении милиционера и толпы «чавэл». Мы остекленели. Меж тем табор приближался. Подошел и милиционер.
— Эта девушка ваша знакомая? — спросил он.
— Да, подруга и сестра, — ответили мы. — А что случилось?
— Предъявите документы!
Дрожащими руками Элла вытащила документы и даже билеты. Осмотрев, страж порядка посоветовал Оксанке впредь быть осторожнее и увел за собой цыган. Мы набросились на Оксанку:
— Что ты натворила?
— Ничего особенного. Увидела цыган и брякнула: «Бэш чаворо, ромалэ!» Они заорали, обступили, стали гадать без спросу, ручку золотить требовали, все как обычно. Я отказывалась, ну и орали мы на всю улицу, конечно. Тут милиционер и подошел. Минут двадцать пытался узнать, что случилось. Я кое-как объяснила, он меня и привел.
— Ну знаешь! — в один голос сказали мы, но времени на бучу для Оксанки уже не было, и мы понеслись на перрон.
В поезде мы прочли ей нотации, довели ее до взрыва и успокоились. Я было предложила снова заняться поисками Оксанкиной усадьбы, но уже рявкнули на меня, и я пока унялась. Мы занялись обменом впечатлениями. Ехать нам предстояло сутки с половиной, и впечатлений и решений хоть отбавляй. Правда, скоро мы утихомирились, решив дать отдых своим нервам. Вели мы себя относительно тихо, с соседями по вагону знакомств не заводили. Поезд был полон торговцами-челноками.
Дорога нам понравилась. Поезд блестел чистотой и комфортабельностью.
Наконец следующее утро настало. Проверив, всё ли на месте, приведя в порядок себя и Оксанку, мы вышли из вагона. Элла начала нервно осматриваться, ища пани Халину, известную лишь по описанию.
— Здравствуйте! — раздалось со стороны. Мы оглянулись и увидели элегантную пани с приветливой улыбкой. Это была Халина, и у нас отлегло от сердца.
Пани Халина изъяснялась на подзабытом, а потому ломаном русском, но все же мы понимали ее без труда. Оксанка тут же поставила всех в известность, что хочет изучать язык предков, «бо вже польский».
— Я рада вас видеть. Я на машине, прошу! — пригласила пани Халина, и у нас появилась возможность поглядеть на Варшаву.
По дороге мы отвечали на вопросы пани о семьях, о положении в России и спрашивали о Польше. Варшава пришлась нам по сердцу. Немного попетляв по городским магистралям, мы подъехали к большому дому. У Халины нам очень понравилось. Квартира просторная, обставлена красиво и со вкусом. Домашних Халины дома не оказалось: муж был на работе, дети учились, у пани же свободный день.