Тайна мадам Живанши, или Смерть мужьям

Чиж Антон

– Кто вы? Что за мерзкий запах? И где горничная?

14

Не зря Антон Сергеевич слыл модным адвокатом. Его проницательный ум помог уже нескольким мерзавцам спастись от неповоротливого правосудия и сейчас сослужил добрую службу. Господин Грановский прекрасно понял, что за люди оккупировали его дом, и даже полноватый юнец с букетом, пяливший на него темные глаза, не мог скрыть полицейский дух. Разум понимал, но остальное естество адвоката упорно не желало ничего знать, предпочитая оставаться в спасительном неведении. Не будем

сильно порицать его. Ведь каждый из нас, хоть раз в неделю, испытывает подобное затруднение. И что же? Помогает это нам верить не в чудо, а в разум? Конечно, нет. Что поделать: в обмане всегда кроется надежда, хоть абсурдная. В правде – только печаль истины.

Грановский решительно требовал объяснений. Так решительно, что чиновник Редер, составлявший протокол, счел за лучшее переместиться в дальнюю комнату. Только Родион, как одинокий дуб, сносил ураган угроз, жалоб и заявлений о нарушении неприкосновенности жилища. Антон Сергеевич распалялся не на шутку, помянув именины жены, которые теперь испорчены окончательно, растоптанные законы, поруганную честь и прочие высокие материи, столь любимые адвокатами. Из чего Ванзаров сделал единственный вывод: господин решил, что полиция делает у него обыск по какому-то темному судебному делу. И был недалек от истины. Наконец, улучив паузу среди тирад, он быстро спросил:

– Что вы делаете здесь?

Грановский даже осел от такой неслыханной наглости.

– А вы как думаете? Действительно, что может делать честный человек у себя дома в обеденный перерыв? Боже, какой сложнейший вопрос для нашей полиции! Ну постарайтесь, напрягите свои извилины, если они у вас есть, что я могу делать здесь?

Удивительное свойство, которое недавно открыл в себе Родион, заключалось в том, что чем больше на него орали и угрожали, тем спокойнее и увереннее он становился. Очень полезное качество для сыщика. Вот если бы еще не падать сердцем при виде хорошенькой барышни, тогда был бы совсем не человек – кремень. Не будем о грустном.

Ванзаров премило улыбнулся:

– Каждый день дома обедаете? Или сегодня так вышло?

Это было уже слишком! Грановский демонстративно сложил руки и гордо замолчал. Жаль, что не мог он потребовать себе адвоката. Ладно-ладно, этот неоперившийся гаденыш еще узнает, что такое месть великого Грановского.

– Отчего не спрашиваете: «Где моя жена»?

И этот вопрос был проигнорирован. Пусть говорит что хочет, ему же потом будет хуже.

– Или надо сделать вывод: уже знаете, что она убита?

Грановскому показалось, что ослышался, и он дал слабину: переспросил. Ванзаров немедленно воспользовался ошибкой, вылив на несчастного мужа ушат ледяной воды. Мозг вынес холодный вердикт: «это правда», но чувства опять взяли верх. Антон Сергеевич стал кричать, и еще раз кричать, бегать по комнатам и наконец прорвался в спальню, откуда вышел притихшим, словно мышь. Играть в защитника закона и оскорбленную невинность больше ни к чему. Он присел к столу, подперев лоб сомкнутыми замком пальцами.

Дав клиенту дозреть, Ванзаров спросил:

– На горничную

посмотреть не желаете?

– А с Зиной что случилось? – еле слышно спросил адвокат.

– Она на кухонном полу. Если любопытно…

Грановский мотнул головой, словно отгонял надоедливого слепня:

– Чудовищно…

– Я тоже так думаю. И жду от вас помощи.

– Да помилуйте, в чем?

Устроившись напротив так, чтобы свет из окна падал на лицо адвоката, Родион сказал:

– Не стану пугать вас арестом, не хуже меня законы знаете. Но вы также знаете, что если захочу, то за милую душу засуну вас на пару деньков в «сибирку», до выяснения обстоятельств, так сказать. Нужно ли такое пятно вашей репутации?

– Что вы хотите? – спросил Грановский сразу упавшим голосом.

– Только одно, Антон Сергеевич: найти убийцу вашей жены и кухарки.

– Хорошо, спрашивайте что угодно.

– Благодарю. – Ванзаров был искренним. – У вас счастливый брак?

– У нас очень счастливая семья… Была. Я любил Аврору, и она отвечала мне взаимностью. Родила мне двух чудесных детей, как хорошо, что они на даче. После успеха моей карьеры жена уже ни в чем не нуждалась, у нее было все, что может пожелать женщина ее положения. Да вы сами видите…

– Достаток – это не все. Каковы ваши личные отношения?

– Как у мужа с женой, проживших более пяти лет. Конечно, были ссоры, недомолвки, обиды, но теперь это все кажется такой мелочью…

– В котором часу ушли сегодня из дома?

– Как обычно, около девяти.

– Где находились?

– Сначала несколько деловых встреч, потом заехал в суд, вы можете проверить.

– Обязательно. Что подарили на именины?

– Небольшое колечко с брильянтом.

Действительно, на трюмо в спальне дожидалась бархатная коробочка и скромное колечко в пять-шесть месячных жалований коллежского секретаря. Все-таки в профессии адвоката есть свои приятные моменты, не то что у сыщиков.

Родион изобразил на лице глубокую задумчивость, даже подбородок помассировал, и наконец спросил:

– Хорошо знаете вкусы супруги?

– Конечно.

– Позвольте проверить. Какие конфеты она предпочитает?

Грановский не скрыл удивления, но ответил:

– «Итальянскую ночь».

– Когда последний раз их покупали?

– Кажется, в начале недели… Что за странный вопрос?

– Антон Сергеевич, вы обещали помогать…

– Да-да, конечно…

– Это ваша коробка?

С некоторым колебанием осмотрев жестянку с пастушками и буколическим пейзажем, адвокат не смог ответить определенно: сорт верный, но его ли коробка – неизвестно. Аврора их очень любила и поглощала не стесняясь.

– Кто мог подарить эту коробку?

– Да кто угодно, это же конфеты, – удивился Грановский. – Почему они вас так интересуют?

– Почему не спросили, как погибла ваша жена?

Вопрос поставил в тупик, но профессиональная сноровка выручила: Антон Сергеевич пояснил, что от горя плохо стал соображать. И только теперь хочет уточнить: как?