Тайна Марии Стюарт
Шрифт:
– Хорошо, – сказал Роб и кивнул в сторону своих спутников. – Мы как раз практиковались на этой мишени. Не желаете ли начать с нее?
Мария кивнула. Ей нравилось слышать звук шотландской речи. Она не хотела забывать родной язык, но практически не имела возможности слышать его и говорить на нем.
Она достала стрелу, приладила ее к тетиве, натянула лук так сильно, как могла, и отпустила тетиву. Стрела попала в самый край мишени.
– Эх, – промолвил Роб, почти такой же разочарованный, как она сама.
– Я попробую еще раз.
Мария достала вторую стрелу и выстрелила немного удачнее, попав
– Если вы хотите стать хорошей лучницей, нужно делать так… – Он был очень терпелив. Устав под конец, она сказала:
– Но для тебя это не забава, а образ жизни. Почему шотландцы сражаются за французского короля и как ты попал сюда?
Роб отложил свой длинный лук, стрела из которого могла пролететь больше сотни метров.
– Французы уже давно дружат с шотландцами, – ответил он. – У них один враг – Англия. Те, кто имеет общего врага, часто становятся близкими друзьями. Это называется «старинным союзом», и он действительно очень старый; все началось более двухсот лет назад. А что касается шотландских лучников в королевской гвардии… Что ж, все знают шотландцев как лучших солдат в мире.
– Но ты не ответил на мой вопрос, во всяком случае ответил не полностью. Почему ты оказался здесь?
– Я хотел увидеть что-то другое, кроме моей родины, хотя буду рад когда-нибудь вернуться туда. Если я хочу жить на родной земле и любить ее, это не должно происходить от невежества. Здесь служит много других шотландцев и еще больше приехало учиться в Париже. Вам приходилось встречаться с ними?
Мария рассмеялась:
– Нет, да и как бы я смогла? Я не могу разгуливать по парижским улицам так же, как в лесу Фонтенбло.
Капитан стражи протрубил в горн.
– Вам лучше идти, – сказал Роб. – Меня вызывают на регулярную службу. – Потом посмотрел на нее и улыбнулся: – Я никому не выдам ваш секрет, о Ваше Охотничье Величество. Вот, – и он протянул Марии пучок ее стрел. – Вам лучше не оставлять их в лесу.
К тому времени, когда Мария осторожно пробралась на свою половину дворца, младшие дети уже пробуждались от дневного сна. Вскоре должны были подать обед, и она нагуляла превосходный аппетит.
Обычно дети ели самостоятельно под присмотром сиделок и камеристок. Однако сегодня королева распорядилась, чтобы они отобедали вместе с ней в ее собственных покоях. Они послушно собрались в гостиной, где поставили стол с хрустальными бокалами и золотыми тарелками для детей, которые могли позволить себе такую роскошь: самой Марии, Пышки, Фламины, Мэри Битон и Мэри Сетон, Франциска и Елизаветы. Мария немного жалела Франциска, которого со всех сторон окружали девочки; Робу в лесу жилось гораздо легче.
– Прошу к столу, – пригласила королева, бесстрастно глядя на детей, собравшихся в комнате, и как будто пересчитывая их. Она снова была беременна; вскоре в детской появится новый младенец.
Королева всячески обхаживала Франциска и настояла на том, чтобы повязать ему салфетку. Потом, громко шелестя юбками, она устроилась на своем месте и стала наблюдать за трапезой. Мария почувствовала, что ее аппетит куда-то пропал.
– Мои дорогие дети,
Франциск стукнул кулаком по столу.
– Я хочу медведя! – заявил он. Недавно подаренный ручной медведь, которого он назвал Юлием, был любимцем Франциска. Но теперь взгляд матери окутал его, словно грозовая туча, и он замолчал.
– Кроме того, мы должны подготовиться к встрече долгожданного посольства. К нам прибывает королева-мать из Шотландии. – Она покосилась на Марию. – Да, моя дорогая: ваша мать приезжает во Францию!
В течение следующих нескольких месяцев Мария готовилась к визиту. Как славно будет снова увидеть ее дорогую мать! Это казалось ответом на молитвы семилетней девочки, потому что каждый вечер после приезда во Францию она прибавляла к молитве горячую просьбу повидаться с матерью.
Мария усердно трудилась над латинскими текстами, запоминала французские стихи и изучала историю. Она приставала к своему лорду-хранителю Джону Эрскину, который остался с ней во Франции, с просьбами рассказать ей обо всем, что происходит в Шотландии. Он пытался объяснить текущие проблемы в отношениях с англичанами, но Мария большей частью ничего не понимала. Она понимала лишь одно: что скоро встретится с матерью.
Мария де Гиз высадилась во Франции летом 1550 года и привезла с собой нескольких шотландских лордов. Король Генрих II и королева Екатерина подготовили торжественный прием в Руане, а наставник Марии заставил ее выучить длинное официальное приветствие для ее матери. Но когда Мария, дрожа от волнения, вошла в зал, где ждала ее мать, она забыла свою речь и бросилась к ней в объятия.
Мария обняла ее так крепко, что жесткие нижние юбки королевы-матери угрожающе захрустели. Лишь тогда она поняла, что никого не обнимала от всей души с тех пор, как приехала во Францию.
– О, maman! – воскликнула она и к своему замешательству почувствовала, как ее глаза наполняются слезами. Мать гладила ее голову, прижимая ее к себе. Мария уже выросла ей до плеча, и ее слезы намочили корсаж, инкрустированный драгоценными камнями.
– Моя дорогая, любимая дочь. – Мария де Гиз взяла лицо дочери в ладони и приподняла ее подбородок. – Только посмотри, как ты выросла! Скоро мы уже не сможем называть тебя petite Reinette. – Она посмотрела на собравшихся придворных и добавила: – Скоро она будет достаточно взрослая, чтобы иметь свой королевский двор и назначать собственных чиновников.
Мария не могла понять, почему ее мать сказала это. Она была недостаточно взрослой даже для того, чтобы настоять на праве Франциска взять с собой ручного медведя при переезде в новый замок. Но она сжала руку матери и с обожанием посмотрела на нее. Даже слышать этот полузабытый голос казалось блаженством.
Мария де Гиз радостно встретила своих братьев. Потом они втроем пригласили маленькую королеву и стали обсуждать ее планы на будущее. Ее обучение под руководством кардинала продвигалось очень хорошо, и мать осталась довольна.