Тайна Мерелин
Шрифт:
Однажды Рэм подозвал Леонида и указал на результаты диагностики систем Малыша.
– Смотри, наш сервер не может справиться с данными, у Малыша постепенно пропадают фрэймы в нашем понимании, снизились по объему архивы и в пять раз выросла оперативная память, он одновременно распознает и обстановку, и свое состояние, и эмоции, и действия. Решения к выполнению программы постоянно изменяются, наверно от обстановки. Он общается с собой на своем языке, это новый машинный язык!
– Хорошего сынка ты вырастил. А, что нам с ним
– Ну отправить его в дом престарелых ты всегда успеешь.
– А, не хочешь диссертацию защитить, ведь об этом роботе уже наверху заговорили, скоро к нам придут посмотреть.
– Пусть смотрят. Помощника раненым и больным мы им сделали, а остальное это недоработки
– Это научные изыскания, не забудь комиссии правильно ответить. Мы в Макдональдс идем?
– Ну как-же, я тебя одного не могу оставить.
Прошло полгода. Комиссии приходили и уходили. Роботов помощников заказали четыре. Они оказались легче и удобнее в походах, все нашли применение, а Малыш так и жил в ангаре, он очень хотел на волю, но его не пускали.
Однажды Леонид вернулся из Москвы и подозвал Рэма:
–Есть у малыша теперь своя миссия, будешь его готовить.
– К чему?
– Нужен робот для полета на Марс.
– Побойся бога, мы его не к Марсу готовили.
– Мы его ни к чему не готовили. Он у тебя избаловался. Не знает до конца ни одной программы. Так-что начинай. Программы будешь ему писать, а к нам поступят технические требования и технические задания для него.
– Так он на Марсе не выживет, там жесткое излучение.
– Будет ему спец-костюм, в Сколтехе пообещали.
Ждать пришлось недолго, пришла госкомиссия в цех. Кроме генерального там был гендиректор, представитель Сколтеха, заместители министра обороны по направлению ИИ, два зама из Роскосмоса и «люди в черном». Куда же без госбезопасности?
Посмотрели на Малыша, позадавали вопросы, удивляясь ответам, посмотрели обстановку. Леонид бегло давал пояснения. Всей гурьбой отправились к гендиректору в зал для заседаний.
Рэм с облегчением проводил их взглядом, подозвал Малыша:
– Возьми зеркало и верни Наде и шоколадку ей отдай – Малыш послушно пошел выполнять задачу.
К концу дня появился Леонид, вполне довольный, подошел к Рэму.
– Потянем старина?
– Лёня, ты вечный авантюрист, хоть сроки какие?
– Первый показ через год. Никто не спорил. Мне удалось встроить Малыша в специальную программу.
– Военные?
– А, как иначе? Зато дадут нам на разработку самого проекта помощь. Да и потом будут вести.
– Хорошо, что нечасто заходят. А то накрылась бы программа.
– Не плачь девчонка, ты-же у нас большая мама.
–Хохмишь? А у меня к тебе разговор серьезный.
– Говори сейчас, а то у меня времени в обрез.
Рэм
– Пойдем в бассейн, там сауна есть, там и посидим.
– Ловлю на слове, созвонимся.
Леонид жилистый, с носом горбинкой, весь седой, но не лысый, от души наплавался и вылез из бассейна, подошел к Рэму.
– Меня военные на охоту звали, а я им все о занятости на работе, они наши основные спонсоры. Чуешь?
– Лёня, в двух словах не донести. Сразу скажу, что архитектуру «железа» надо менять. Малыш ведь один будет работать на Марсе?
– Один. Чем тебе не нравится архитектура? У нас надёжный романский стиль.
– Да выслушай меня серьезно. Программа Малыша недоработана и быстродействие здесь очень отстает. Он зависает, когда его жестко останавливает человек, поскольку в базовой программе приоритет – человек, то -есть он не совсем самостоятелен. Если он точно не знает, что и как делать, то будет спрашивать, а на Марсе экспертов нет.
– Продолжай – Леонид открыл бутылку газировки.
– Без распоряжений человека он беспорядочно набирает данные и скоро перегрузит всю память. Он еще не знает толком, что такое обман или шутка. Например, если его попросить принести кофе, то он все сделает, даже если в сахарнице будет толченое стекло!
– Не драматизируй, на Марсе некому будет пить кофе.
– Это метафорическое сравнение. Ему надо классную оптику с цветной разверткой и компьютерной обработкой изображения, чтобы он без труда, при осмотре оборудования делал выводы о повреждениях и работоспособности устройств.
– Согласен. Что предлагаешь по архитектуре?
– Если взять вопрос о сознании, то у него примитивное сознание. Я как-то беседовал с нейрофизиологом, так у людей реагирование ситуационное при дефиците времени. Фреймы, это понятия, я хочу сделать их текучими, они должны включить в себя зрительные и сенсорный опыт. Вокруг основного процессора должно быть много ядер. Любое раздражение должно вызывать массу ассоциаций, а выбор будет в пользу самой подходящей ситуации из опыта, и данная ситуация пойдет в опыт.
– Тебе психиатра не вызвать? Иди искупайся. Нет сейчас процессоров, которые столько обработают. Ты иногда напоминаешь Паганеля. Это машина, она просто должна выполнять свое задание или номенклатуру заданий и всё!
– Ты не дослушал. Фреймы или понятия не должны расти бесконечно, выбирается логическое, схематическое представление о предмете или процессе и только оно остается. Ты помнишь, что архив Малыша уменьшился? Он уже сокращает ненужное в своих представлениях.
– Задал ты мне задачку – протянул Леонид. Сколько тебя знаю, ты продолжаешь удивлять, а точнее дергать нервы своему другу. Пойдем-ка ко мне, посидим, поворкуем еще часок, я тебя отвезу, сейчас позвоню своей Ларисе.