Тайна моего двойника
Шрифт:
– Двенадцатое мая!
– Двадцать первое! – это произнесла Шерил.
– Теперь все ясно? – сказал скептически Джонатан.
– Ничего не ясно, – завопила я возмущенно. – Один и тот же год, один и тот же месяц и всего лишь девять дней разницы – что это, по-твоему, случайность?
– Вообще-то, если ты не в курсе, двойняшки рождаются в один и тот же час.
– Как вы не понимаете, если мы сестры – то здесь какая-то тайна, а если здесь какая-то тайна, то не удивительно, что наши даты расходятся! Это же элементарно! У кого-то был в этом интерес!
Ги
– Успокойся, Оля, мы все тебе верим, – и он посмотрел многозначительно на Джонатана, словно призывая англичанина подыграть мне. Но Джонатан сделал вид, что не заметил его взгляда.
– У меня есть идея, – продолжал веселиться Ги. – Слушайте, девочки, а родимых пятен или родинок у вас нет на теле? Их можно было бы сверить. Мы с Джонатаном готовы предложить свои услуги в этом деле, а, Джонатан?
Джонатан хмуро поглядел на Ги и не ответил.
Кажется, с трудом налаженная дружба народов опять стала расползаться по швам.
– Экий ты прыткий, – поспешила я исправить фривольный промах Ги. – Это право надо еще заслужить.
Шерил снова вежливо улыбнулась, и Джонатан глянул на меня одобрительно.
– Между прочим, – повернулся он к Шерил, – а ты-то что считаешь? Ты тоже думаешь, что вы сестры-близнецы?
Шерил пожала легонько плечами и сказала:
– Я ничего не считаю. Я не знаю. Но шансов на это, признаться, очень мало…
Значит, она не верит. И мне ее нечем убедить. У меня нет ничего, ни одного факта, ни малейшей зацепки. И с чего начать?
Я должна наконец рассказать все Игорю, решила я. Он посоветует, как взяться за поиски правды.
После приема Шерил заночевала у меня, а утром мы разошлись: она на работу, я в Сорбонну. Игорь должен был позвонить вечером, и я была рада, что на этот вечер у нас с Шерил не было запланировано встречи: при ней мне было бы неловко говорить с Игорем о ней же. Хоть она по-русски и не понимает, но свое-то имя она различит. Так что все складывалось наилучшим образом.
Я ждала его звонка с нетерпением и кинулась к телефону, как только он зазвонил.
– Игорек, ты помнишь, я тебе рассказывала, что…
– А «здравствуй, любимый» – уже не полагается?
– Нет, не полагается, потому что я должна тебе это срочно рассказать!
– Ты мою посылку получила?
– Получила, получила, послушай же меня…
– Капуста не испортилась?
– Не испортилась…
– Компьютер я не успел купить. Не хотелось брать что попало, а со временем у меня туговато… Кстати, Сережа задержится в Париже еще дней на пять, так что если ты еще не успела написать, то у тебя есть шанс исправиться…
– Нет, ну ты что, нарочно?
Игорь засмеялся.
– Ладно, что там у тебя стряслось?
– Понимаешь, мы с этой девушкой похожи как две капли воды! Это не может быть просто так, такое сходство. Тут какая-то тайна…
Игорь как-то затих на том конце провода, затем спросил осторожно:
– Она француженка?
– Нет, американка…
– Как американка?!
В голосе Игоря слышалось такое
– Ты что-нибудь имеешь против американцев, мой дорогой? Кажется, «холодная война» уже закончилась и общаться с американцами…
– Как ее зовут? – требовательно перебил меня Игорь.
– Ее зовут Шерил, Шерил Диксон… Игорек, я уверена, что она моя сестра!
– Что? Что ты говоришь? – закричал Игорь в трубку, прерывая мои излияния. – Ничего не слышу! Алло, алло, Оля! Ты меня слышишь? Что-то со связью!
– Игорь, Игорек, я тебя прекрасно слышу! Давай я тебе перезвоню!
– Нет, я тебе сам перезвоню, ты мне не звони, я сам, если не сегодня, то завтра, жди!
Тогда я еще не знала, что он меня прекрасно слышал. Я не поняла, что ему просто срочно понадобилось прекратить этот телефонный разговор со мной.
Игорь бросил трубку так, будто она должна была взорваться. Стремительно вскочил со стула, но, сделав один-единственный шаг, замер, отвердел столбом. Взгляд его бродил бессмысленно по комнате, мысли кишели спутанным клубком, налезали одна на другую, ничего не обдумывалось и не додумывалось, и только одно слово болезненно пульсировало в голове: Оля. Оля. Оля. Не может быть, чтобы я так вляпался!
Очнувшись через несколько долгих, как пропасть, минут, кинулся к ящику стола, достал пачку сигарет. Руки предательски дрожали – он ненавидел это отвратительное состояние, когда сдают нервы, в общем-то, достаточно крепкие.
Вытянул сигарету, резко дернул клапан зажигалки и прикурил, едва не опалив ресницы. Игорь обычно не курил, но в двух случаях ему страшно хотелось затянуться: когда он нервничал и когда он пил. Пил он, впрочем, мало и редко, нарочно отстаивая репутацию трезвенника («Моя голова – это мой главный рабочий инструмент, – шутил он, – и его надо содержать в порядке…») – это позволяло ему уклониться от постоянных попоек, которыми отмечалось каждое важное, менее важное и даже совсем неважное событие в кругу людей, с которыми он имел дела последнее время. Он предпочитал посмаковать рюмочку коньяку наедине с самим собой – своим любимым и наидостойнейшим собеседником.
Затянувшись, он снова сел на стул возле своего рабочего стола и достал факсы – переписку за последнюю неделю.
Игорь считал разумным вести дела при помощи факсов, а не телефонных звонков: во-первых, факс обязывал к корректности и секретной краткости изложения, тогда как телефон легко располагал к ненужным разговорам – а кто бы мог поручиться, что данная линия не прослушивается заинтересованными лицами? Во-вторых, в случае разногласий он мог всегда предъявить полученный текст – это был документ, а документ имеет способность служить доказательством, чего не скажешь об устном телефонном разговоре. Вот и сейчас они ему послужат: перечитать и восстановить ясность в голове.