Тайна моего мужа

Мориарти Лиана

Бесполезно спасать этот брак ради Лиама. С ее стороны было нелепым заблуждением думать, что это всего лишь вопрос стратегии. Отныне Тесс намеревалась держаться с достоинством. Она будет вести себя так, словно это обычное, заурядное, полюбовное расставание, которое можно было предсказать за годы. Возможно, его и впрямь можно было предсказать.

Ведь иначе разве она могла бы так себя повести прошлой ночью? И как Уилл мог влюбиться в Фелисити? Их брак наверняка претерпевал некие трудности, а она и не подозревала об этом. Она и сейчас не могла бы сказать, что это за трудности, но тем не менее они существовали.

Из-за чего они с Уиллом

спорили в последний раз? Сейчас ей было бы полезно сосредоточиться на самых неприятных сторонах их брака. Она постаралась вспомнить. Последний раз они спорили из-за Лиама. Вопрос с Маркусом. Лиам тогда пришел домой особенно расстроенным после какого-то происшествия на школьном дворе, и Уилл сказал: «Возможно, нам стоит подумать о том, чтобы сменить школу». А Тесс вспылила: «По-моему, это уже через край!» Они горячо спорили, составляя после ужина тарелки в посудомоечную машину. Тесс с грохотом задвинула несколько ящиков, Уилл демонстративно переложил сковороду, которую она только что пристроила в машину. В итоге она ляпнула какую-то глупость вроде: «Так ты утверждаешь, что я забочусь о Лиаме меньше, чем ты?», а Уилл рявкнул: «Не будь дурой!»

Но они помирились всего пару часов спустя. Оба извинились, и между ними не осталось никакой затаенной горечи. Уилл не умел долго обижаться. Ему неплохо удавалось подыскивать компромиссы, и он редко утрачивал чувство юмора или способность посмеяться над собой. «Ты видела, как я переложил твою сковородку? – спросил он. – Скажи, это был ловкий ход? Сразу поставил тебя на место, точно?»

На миг Тесс показалось, будто ее странное неподобающее счастье пошатнулось. Как будто она балансировала на узком гребне, окруженном пропастями горя. Одна неверная мысль – и она рухнет вниз.

Не думай об Уилле. Думай о Конноре. Думай о сексе. Держись за грешные, приземленные, примитивные мысли. Думай об оргазме, который вчера ночью вспорол твое тело, очистив разум.

Она смотрела, как Лиам возвращается к своему классу. Он встал рядом с единственным ребенком, которого Тесс уже знала, – Полли Фицпатрик, младшей дочерью Сесилии. Девочка была поразительно красива и рядом с тощим, невысоким Лиамом напоминала амазонку. Полли хлопнула Лиама по ладони, поздравляя с победой, и тот прямо-таки засветился от радости.

Черт побери! Уилл был прав. Лиаму и впрямь стоило сменить школу.

Глаза Тесс наполнились слезами, и внезапно ей стало стыдно.

Чего же она стыдится, задумалась она, вытащив из сумки бумажную салфетку и высморкавшись.

Того, что ее муж влюбился в другую? Того, что она оказалась недостаточно привлекательной, или недостаточно сексуальной, или недостаточно еще какой-нибудь, чтобы удовлетворить отца своего ребенка?

Или на самом деле она стыдилась прошлой ночи? Того, что нашла эгоистичный способ прогнать боль? Того, что сейчас она мечтала снова увидеть Коннора или, точнее, снова переспать с ним и его языком, телом и руками стереть воспоминание о том, как Уилл с Фелисити сидели по бокам от нее и раскрывали свой ужасный секрет? Она вспомнила, как ее позвоночник по всей длине расплющивался о половицы в коридоре Коннора. Он трахал ее, но на самом деле он трахал тех двоих.

Рядок хорошеньких болтливых матерей, сидящих неподалеку от Тесс, прыснул нежным женственным смехом. Вот матери, которые занимаются пристойным супружеским сексом с мужьями на семейном ложе. Матери, у которых в мыслях не проскальзывает слово «трахаться», когда они смотрят на парад пасхальных

шляп своих детей. Тесс стыдилась, потому что вела себя не так, как положено самоотверженной матери.

Или, возможно, она стыдилась того, что в глубине души ей вовсе не было стыдно.

– Спасибо большое всем, кто сегодня был с нами, мамы и папы, бабушки и дедушки! На этом наш парад пасхальных шляп заканчивается! – объявила в микрофон директор школы, склонила голову набок и помахала руками вокруг воображаемой морковки на манер мультяшного кролика Багз Банни. – Вот и все, ребята!

– Чем хочешь заняться сегодня вечером? – спросила Люси, пока все аплодировали и смеялись.

– Мне нужно кое-что купить.

Тесс встала, потянулась и взглянула на маму в инвалидной коляске. Коннор смотрел на нее с противоположной стороны двора.

Ей всегда казалось, будто развод родителей нанес ей некий ущерб. В детстве она потратила впустую немало часов, представляя себе, насколько лучше бы ей жилось, если бы родители не расстались. У нее сложились бы куда более близкие отношения с отцом. Выходные проходили бы гораздо веселее! Она не была бы такой застенчивой (как ей удавалось логически обосновать это утверждение, она не могла понять до сих пор). Все на свете было бы попросту лучше в самом общем смысле. Но правда заключалась в том, что ее родители развелись на удивление мирно, а со временем и их отношения стали относительно дружескими. Конечно, было неловко и дико раз в две недели навещать отца по выходным. Но стоило ли так из-за этого нервничать? Браки распадаются. Дети выживают. Тесс выжила. Так называемый ущерб остался исключительно в ее сознании.

Она помахала рукой Коннору.

Новое белье – вот что ей нужно. Запредельно дорогое белье, которого никогда не увидит ее муж.

Глава 38

Спарада пасхальных шляп Сесилия поехала прямиком в спортзал. Она направилась к беговой дорожке, установила наклон и скорость на самые высокие значения и побежала так, будто от этого зависела ее жизнь. Она бежала, пока ее сердце не начало частить, грудь не заходила ходуном, а перед глазами все не расплылось от стекающего в рот пота. Она бежала, пока усталость не вытеснила из головы последнюю мысль. Неспособность думать принесла блаженное облегчение. Ей казалось, что она могла бы бежать так еще час, если бы тренер вдруг не остановился перед дорожкой Сесилии, совершенно без нужды.

– С вами все хорошо? – окликнул ее он. – Вы как-то неважно выглядите.

«Я в порядке», – собралась ответить Сесилия, рассердившись за то, что он вновь обрушил на ее сознание реальный мир.

Вот только она не могла говорить и даже толком дышать, и в то же мгновение ее ноги подломились.

Тренер подхватил ее, придержав за талию, хлопнул ладонью по пульту и остановил беговую дорожку.

– Вам следует сдерживать себя, миссис Фицпатрик, – заметил он, помогая ей сойти с тренажера.

Его звали Дэйн. Он вел занятия с гантелями, популярные среди матерей из школы Святой Анджелы. Сесилия часто посещала их по пятницам с утра, перед еженедельным походом в магазин за продуктами. Кожа Дэйна была юной и влажно поблескивала. Он выглядел примерно на тот возраст, в котором Джон Пол убил Джейни Кроули.

– По моим оценкам, у вас сейчас зашкаливает кровяное давление, – сообщил он, глядя на нее ясными искренними глазами. – Если хотите, я помогу вам разработать программу тренировок, которая…