Тайна неудачного выстрела
Шрифт:
Ну вот, я пересказал вам о Топе многое из того, что знал сам и что объяснял мне отец, а тем временем Топа тянул и тянул санки. Впрочем, для него это был не груз, а тьфу, недоразумение, и он лёгкой рысцой двигался к дому, как будто и не замечая, что к нему что-то прицеплено, а свисавшая с санок верхушка ёлочки чертила позади него ровную тонкую полоску, поверх следов полозьев и следов его лап.
Вдруг Топа замер, как-то сразу насторожившись, и даже не обратил внимания, когда санки, чуть-чуть проехавшие по инерции вперёд, поддали ему по задним лапам. Он нюхал воздух, поводя мордой туда и сюда, а потом вопросительно взглянул
— Что такое, Топа? — спросил отец.
Топа приподнял верхнюю губу, обнажив два больших боковых клыка, и тихо зарычал. Это было выражение особого неудовольствия. Чем тише Топа себя вёл — тем, значит, он серьёзней был настроен разобраться с какой-то опасностью или безобразием.
— Вот как? — осведомился отец. — Что ж, веди нас. Стоять!
Топа застыл и дал отцу снять с него постромки шлейки. Почувствовав себя свободным от упряжи, он хотел было рвануть в глубь леса, но отец резко окрикнул его:
— Сидеть!..
Топа покорно присел и стал ждать.
— Кто там, по-твоему, зверь или человек? — спросил я.
— Сейчас увидим, — ответил отец. — Мне кажется, человек. Веди нас, Топа. Рядом!
Топа пошёл возле самой ноги отца, на полтуловища впереди. Минут через пять он по дуге вывел нас ближе к краю заповедника — к тому краю, который примыкал к «цивилизации» — то есть, к шоссе, за которым начинались редкие деревни, постепенно становившиеся все гуще и минут через сорок (меряя скоростью междугороднего автобуса) настолько плотным кольцом облегавшие Город (мы так и называли его «Городом» — ведь это был центр всего нашего огромного района, хотя на самом-то деле городок был небольшой), что правильней было бы называть их городскими предместьями.
— Похоже, в заповедник кто-то вторгся, — сказал отец.
И точно. Ещё через некоторое время Топа вывел нас к следам лыж, а по этим следам — на небольшую полянку.
— Та-ак… — останавливаясь, процедил отец.
Снег был взрыт и утоптан, и в нём виднелись пятна крови.
Подойдя поближе, отец стал рассматривать оставшиеся следы.
— Лося завалили, — сказал он. — Вот следы саней, просевших под тяжестью зверя, вот тянется полоска, которую пропахала в снегу голова лося и его рога, а вот другая полоска — там, где с саней свисало его копыто… Пошли дальше.
Немного дальше мы наткнулись на утоптанный снег и щепки вокруг нескольких срубленных ёлочек.
— Решили позаботиться обо всём разом, — заметил я. — И о ёлке, и о праздничном угощении. Наверно, брали на несколько домов, так?
— Или на несколько домов, или на продажу, — сказал отец. — Мы это поймём, когда дойдём до шоссе.
— А как мы это поймём? — спросил Ванька.
— По следам, — объяснил отец. — Если они убрались отсюда на «Буране» или легковушке, а то и просто пешком потопали дальше, в свою деревню — то, значит, запасались для себя и соседей.
— Но ведь на легковушке можно и в город уехать… — заметил Ванька.
— А куда ты денешь тушу лося и ёлки? На верхний багажник? — спросил я. Такие вещи я уже понимал. — Да тебя первый же гаишник тормознёт! А вот если следы крупные — от фургона или грузовика…
— …Да, тогда, скорее всего, они намылились в город, торговать добычей… — кивнул отец. — Но тут надо будет глядеть на следы покрышек. У местных хозяйств есть два-три грузовика с достаточно
Мы добрались до шоссе и увидели следы колёс достаточно крупной машины.
— Можно считать, нам повезло, — сказал отец. — Резина хорошая, так что, значит, люди не бедствуют. Когда человек зарабатывает на своём промысле достаточно, чтобы содержать машину в порядке — он обычно сам не торгует вразвес, а оптом продаёт все мясо какому-нибудь посреднику. Тем более, всего несколько часов до Нового года. Допустим, браконьерам срочно понадобились деньги для того, чтобы как следует отметить праздник. Значит, браконьеры были уверены, что сразу по возвращении в город получат живые деньги; то есть, действовали имея с кем-то твёрдую предварительную договорённость — или даже прямой заказ.
— Ты думаешь, поэтому их легко будет выследить? — спросил я.
— Разумеется! Представь себе человека, которому по карману покупать у браконьеров цельные туши, чтобы потом потихоньку реализовывать их через торговые точки в городе. Такой человек должен быть достаточно крупным торговцем мясом, со своими большими морозильниками, со своими официально зарегистрированными местами на рынке и официально заключёнными договорами с магазинами. То есть, мясо пойдёт в продажу по путям, которые заранее можно предсказать. А значит, и перекрыть… Так что с этим мы разберёмся! А теперь вернёмся к нашей ёлочке. Нам надо вовремя успеть её установить и нарядить, а дела подождут до завтрашнего дня!
ПИСЬМО ТРЕТЬЕ. ПЕРВЫЙ СЛУХ О ПРИЕЗДЕ МИНИСТРА
Добравшись до дому, мы не стали сразу устанавливать ёлочку, а дали ей «отойти» с морозца. Тем временем мы натаскали полный бак снега, чтобы снег в нём потихоньку растаял — отец говорил, что для ёлки лучше стоять в воде, получившейся из талого снега, чем взятой из колодца.
Мама ненадолго выглянула из кухни, чтобы полюбоваться ёлкой, прислонённой к стене в самой большой комнате, которую мы называли «гостиной» — и опять скрылась. Было уже тридцать первое декабря, и мы специально не ставили ёлку раньше, чтобы она подольше простояла потом, до начала февраля, когда был мой день рождения. Зато и работы хватало — надо было и ёлку нарядить, и стол накрыть, и улучить момент подсунуть под ёлку свои подарки. Мы с Ванькой приготовили кой-какие подарки друг для друга и для родителей, но это не значит, что мы не верили в Деда Мороза. Наверно, если подумать, мы относились к этому приблизительно так: подарки от Деда Мороза — само собой, а наши подарки — само собой. Вроде того, что мы помогаем Деду Морозу — не всё же ему одному стараться.
А мама готовила гуся — дикого гуся, с соусом из протёртой клюквы или брусники. Понятно, что она была в запарке.
В общем, часа через три мы установили ёлку, и стол был накрыт, и отец снял с чердака ёлочные игрушки и оставил нас наряжать нашу красавицу, а сам ушёл на кухню помогать маме. Он это специально сделал — чтобы у нас было время положить под ёлку наши подарки. Сам он умудрялся подкладывать подарки под ёлку так ловко, что мы никогда не замечали, как это происходит. Мы следили за ним и мамой во все глаза, и, вроде бы, никак они не могли положить свёртки и коробки под ёлку так, чтобы мы этого не заметили, и всё равно — вот только что под ёлкой ничего не было, а с последним двенадцатым ударом курантов раз! — и все появлялось!