Тайна объекта «С-22»
Шрифт:
— Это не помешает… Где я могу с ним познакомиться?
И тут Зарембо немедленно продемонстрировал тонкое понимание задачи.
— Я могу вызвать пана доктора прямо сейчас, а вечером, в польском клубе организовать все необходимые знакомства…
— Превосходно! — благожелательно кивнул пан Казимир, и Зарембо тут же нажал скрытую кнопку электрического звонка…
Папка лежала на столе, и следователь Вальчак любовно поглаживал ее пальцами. За четыре дня следственное дело успело обрасти
Пан Здислав Вальчак уже досконально изучил все имеющиеся бумажонки, и теперь серая невзрачная папка лежала у него под рукой, а перед столом посередине комнаты сидел и первый арестованный по этому делу. Пан следователь специально выбрал для допроса вторую половину дня и теперь не спеша приглядывался к молодому селянскому парню, скованно сидевшему на привинченном к полу табурете.
Выйти на этого селюка помог политический отдел, охотившийся за видным коммунистом, и сейчас пан Вальчак обдумывал, как это использовать. Наконец план допроса окончательно сложился и он, тяжело вздохнув, как бы нехотя начал:
— Меланюк Петро… — Следователь сделал многозначительную паузу и представился. — Я, следователь Вальчак, буду вести твое дело… За что тебя арестовали, знаешь?
— Не знаю, ясновельможный пан, видит бог, не знаю…
— Не знаешь… А третьего дня куда ходил?
— Третьего?.. — переспросил Петро. — А к дядьке ходил в Выселки. Грошей хотив позичити…
Ответ его звучал спокойно, но парень уже понял, что именно интересует следователя, и внутренне напрягся.
— Денег занять, говоришь… — Вальчак тут же уловил волнение Меланюка. — А на что тебе вдруг гроши занадобились?
— Як на що? — искренне удивился Меланюк. — Мени грошей край треба, я ж до «Сильського господаря» вступив…
Бумажки из серой папки связи с коммунистами только предполагали, а вот подтвержденное членство «Сильского господаря» говорило совсем о другом. Вальчак про себя отметил этот важный момент и только после паузы продолжил:
— До «Сильского господаря», говоришь… М-да… Там люди самостоятельные… Ну, а как к дядьке ходил, по дороге никого не встречал?
— Да вроде нет…
Вальчак вытащил из ящика пачку «Мевы» и положил ее на стол. Силуэт чайки сразу бросился в глаза, и Петро против воли вздрогнул.
— Значит, нет? — В голосе Вальчака появился металл. — А точнее?
— Та вроде как був хтось на дороге. — Петро сделал вид, что вспоминает. — Здаеться на станцию йшов… я його не знаю зовсим.
— Не знаешь?.. Хорошо. А выглядел как он? Во что одет был?
— А я хиба помню?.. Такой себе дядько. Пидстаркуватий… А одягнений… Як вси одягнений…
— Так… А говорили о чем?
— Та який же у нас
— Значит, так себе… И по дороге ничего интересного не было?
— А що ж по дороге може бути? — успокоился Меланюк. — Дорога як дорога…
Вальчак уже понял, что Меланюк либо умело выгораживает своего спутника, либо говорит правду. И тут следователь, перегнувшись через стол, внимательно посмотрел на обувь арестованного.
— Сапоги на тебе те же были?
— А яки ж? — удивился Петро. — Других не маю…
— Следы ими оставил?!
— Яки слиды?
— Вот эти! — Вальчак выхватил из стола и ткнул Петру под нос фотографию. — Ну?.. Зачем в сарае сидели?
И тут Петро сплоховал. Он уже приготовился отвечать в одном плане, а о сенном сарае даже не думал. Меланюк непроизвольно облизал губы и сбивчиво ответил:
— То так заходили… Дядько перевзувавсь.
— Да?..
Вальчак демонстративно погладил лежавшую на столе пачку «Мевы», но Петро уже овладел собой и с жаром ответил:
— Ну курити хотив! Я гадав, вин й мени дасть, а пачка порожня, от вин и кинув.
— Иш ты, выкинул… А чего тогда бегом бежали?
— Та не бигли ми зовсім… Там же снегу багато.
— Багато… — передразнил Меланюка Вальчак. — А как вышли, что, меньше стало?
— Та не в тому дило. Як виходили, в лесу хтось з ружья пальнув. Так той дядька, що зи мною був, аж присив…
Едва Вальчак услышал о выстреле, как внутри у него что-то дрогнуло, и он еле-еле заставил себя сохранять кажущееся спокойствие.
— Это где ж стреляли-то?
— А десь позаду, за косогором…
Меланюк даже поднял голову, как будто посмотрев на этот самый косогор.
— А чего там стрелять? — деланно удивился Вальчак.
— А я знаю? — пожал плечами Петро. — Може пани дзиков били…
— Кабанов, значит… — Вальчак выдержал паузу. — А лыжника с лошадью ты там не видел?
— Чом ни? — спокойно отозвался Петро. — Проезжав. Як ми в сарае були.
Для внутренне собранного Вальчака ответ показался уж слишком равнодушным, и следователь рубанул с плеча:
— Так вот, Меланюк, ты обвиняешься в тягчайшем преступлении… В убийстве поручника Гжельского!
— Яке вбивство?.. — опешил Меланюк. — Який поручник?..
— Тот самый лыжник и есть поручник Гжельский, — четко, с расстановкой пояснил Вальчак.
— Да вы што, сдурели, пане, чи що?!.. — Меланюк аж подскочил на своем табурете. — Той пан в лис кататись поихав, а ми соби дальше пишли!
И вот тут Вальчак в первый раз по-настоящему удивился. В то, что этот селюк может играть так искренне, он не верил, да и немалый опыт говорил, что Меланюк слышит об убийстве впервые. Следователь ожидал истерики, отрицания, всего чего угодно, но только не возмущения. Оставалось одно — начинать все сначала, и подперев подбородок ладонью, Вальчак тихо сказал: