Тайна Обители Спасения
Шрифт:
Как только наш герой понял, что опасность миновала, он тут же ощутил прилив гордости.
– Однако это нешуточное дело, – произнес Симилор. – Это подвиг, достойный Геракла [26] ! Подумать только, с помощью простой деревяшки я одолел разъяренного льва! Я уложил его одним ударом!
С этими словами Симилор направился к плите: его не покидала надежда отыскать что-нибудь съестное. Однако плита была холодной. Полка, на которой Эшалот обычно оставлял продукты, была пуста.
26
Среди
«Куда подевался этот мерзавец Эшалот? – подумал Симилор. – Куда он мог уйти вместе с пацаном? Ладно, уж ночевать-то он сюда вернется... А я тем временем немного подремлю. Говорят, хороший сон заменяет ужин».
Симилор пересек балаган и рухнул на солому, на которой еще совсем недавно лежал лев.
– Надо же, она еще теплая, – удивился Симилор. – Запашок здесь, конечно... Ну, ничего, все это мелочи.
Он смежил веки и в тот же миг услышал, как кто-то открывает дверь.
Симилор приподнял голову.
– Кажется, мне повезло, – подумал он. – Недолго мне пришлось ждать ужина.
XXXIII
ИСКУШЕНИЕ СИМИЛОРА
То, что неизвестный хорошо знал балаган, Амедей понял сразу, поскольку пришелец, как и сам Симилор, воспользовался дверью с черного хода. Симилор затаился. В принципе, Париж немногим отличается от диких просторов Америки: как и ирокез, парижанин выжидает, прежде чем что-нибудь сказать или сделать.
Неизвестный двинулся вперед, но через несколько шагов споткнулся о тело льва.
– Этого я и боялся, – грустно произнес пришелец. – Я не смог позаботиться о бедном животном... Несчастный господин Даниель!
«Ага, значит, это Эшалот! – подумал Симилор. – Сейчас мы узнаем, что здесь произошло за время моего отсутствия».
Действительно, это был Эшалот. Он принадлежал к той породе людей, у которых нет друзей, и поэтому часто разговаривал сам с собой.
– Пусть земля тебе будет пухом! – скорбно прошептал Эшалот, склоняясь над мертвым львом. – Все мы там будем, кто раньше, кто позже... Конечно, для хозяйки это большая потеря, но сейчас мамаша Лео в таком состоянии, что ничего не соображает...
«О каком это состоянии он говорит? – спросил себя Симилор. – Может, Леокадия решила постричься в монахини, чтобы всю жизнь оплакивать своего лейтенанта?»
Эшалот направился к печке и принялся разводить огонь. Симилор уже открыл было рот, чтобы привлечь к себе внимание друга, но внезапно услышал то, что заставило его придержать язык.
– Не нравится мне, что у меня столько денег, – пробормотал Эшалот. – Никогда не знаешь, что с тобой может случиться. Мне все время кажется, что у меня в кармане дырка, через которую выпадают банкноты.
Симилор навострил уши.
– Банкноты! –
– Все-таки приятно, что мадам Леокадия так доверяет мне, – продолжал Эшалот, разжигая дрова. – Я даже не подозревал, что за ее бумажки мне отвалят такую кучу денег.
Чтобы удостовериться, что он не спит, Симилор укусил себя за палец.
«Значит, он продал ценные бумаги хозяйки, – подумал Амедей. – И как это ему поверили? Ведь у него такой вид, что любой нормальный человек примет Эшалота за вора».
Надо признать, что у Симилора были для подобного замечания все основания. Однако в этот миг Эшалот зажег свечу, и глазам изумленного Амедея предстало удивительное зрелище. Если бы даже Эшалот был облачен в горностаевую мантию, Симилор не был бы так потрясен.
Дело в том, что с Эшалотом произошла чудесная метаморфоза. Все на нем было новое: лакированные туфли, черные брюки, белоснежная рубашка, шелковый галстук. Более того, Эшалот даже причесался, что случалось с ним крайне редко.
Мы не хотим сказать, что в этом наряде Эшалот выглядел безупречно. Но все же наш приятель был не так безобразен, как обычно. Он стал буквально другим человеком, так что Симилор даже засомневался, Эшалот ли перед ним. К тому же у Эшалота не было вещи, которая, казалось, давно приросла к нему. Мы имеем в виду сумку, в которой болтался Саладен.
– Черт возьми! – прошептал Симилор. Его обуревали столь сильные эмоции, что ничего другого он произнести не мог.
Эшалот подошел к столу, за которым накануне сидели мадам Самайу, Гонрекен и Барюк, и поставил туда свечу. Опустившись на личный стул вдовы, Эшалот вытащил из кармана пачку бумажек, в которых опытный глаз Симилора тотчас же распознал банкноты.
Мы знаем, что укротительница поручила своему верному оруженосцу продать ее ценные бумаги. Сама она не могла обратить их в деньги, так как была занята другими делами.
Мамаша Лео была не из тех, кто торгуется, когда торговаться не надо. Поскольку речь шла о спасении Мориса Паже, она готова была пойти на любые расходы.
Правда, пока у Леокадии не возникало нужды в деньгах, но она прекрасно знала, что золото – главное оружие в той борьбе, в которую она собиралась вступить. Поэтому вдова решила, что ей необходимы наличные.
Обычно люди, которым их богатство досталось нелегко, очень бережно относятся к деньгам и не склонны доверять их кому бы то ни было. Однако мамаша Лео вручила все свое достояние Эшалоту без малейших сомнений.
Оправдываясь перед собой за такую смелость, она говорила себе: «У меня глаз – алмаз. Я знаю, кому можно доверять. Этот парень не подведет. Что же касается моего капитала, то большую его часть заработали для меня Морис и Флоретта. Так что я всего-навсего возвращаю им долг».
Простые люди хорошо знают, что бедняка на каждом шагу подстерегают трудности и препятствия. Поэтому мамаша Лео позаботилась о том, чтобы Эшалот приобрел более приличный вид, соответствующий порученной парню миссии.