Тайна опозоренной жены
Шрифт:
Я рассматривала роскошный интерьер. На каминной полке стояли золотые часы. На стенах висели картины в золотых рамах, дорого обставленная комната пестрила всяческими безделушками, красивыми и явно дорогими!
Внезапно дверь открылась, а я увидела старую служанку.
— Мадам! Вы что делаете?! — всплеснула она руками.
— Кормлю, — удивилась я.
— Нельзя! Грудь тогда обвиснет! — захлопотала старушка. — Я нашла хорошую кормилицу!
Я была слишком слаба, чтобы сопротивляться, когда в комнату вошла румяная девушка и тут же забрала у меня ребенка.
—
Мой взгляд увидел, как девушка кормит ребенка, а меня уже вели в сторону кровати, укладывая на нее. Я ничего не понимала.
Слабость застилала глаза, когда на меня обрушилось одеяло. Сейчас мне казалось, что меня придавила сверху железобетонная плита.
— Отдохните, — послышался голос старушки, а я понимала, что отдохну даже без команды, проваливаясь в густую черноту.
Внезапно, в этой темноте, меня обуял страх. Страх того, что я сейчас проснусь у себя в квартире по звону будильника, а крошечный комочек останется совсем один, без мамы и без папы…
А что если я проснусь у себя дома?
Я попыталась проснуться и увидела знакомый потолок своей квартиры! Не может быть!
Глава 4
Я снова провалилась в темноту, как вдруг почувствовала мягкое прикосновение к своей щеке.
— Бедняжка… Чуть снова не умерла! Тебе надо поесть, деточка,- ласковый, надтреснутый голос заставил меня открыть глаза.
Я увидела перед собой старую служанку с бульонницей и ложкой. Запах куриного бульона заставил меня жадно втянуть его и выдохнуть. Я снова здесь! Неужели это — никакой не сон?
Мне вдруг стало страшно и неуютно. Что я здесь делаю? Я осмотрела свои руки, не замечая маникюра, который делала три дня назад, шрамика от укуса собаки. Руки были белые, красивые, холеные. Только пальцы подрагивали.
Разве такое возможно?
С научной точки зрения, наверное, да… Но я о таком не слышала…
Разве может быть такое, что я очутилась в чужом теле, хрен знает где, посреди огромных неприятностей? Или все-таки это — сон?
Спрятав лицо в руках, я попыталась сосчитать до пяти, чтобы проснуться у себя дома, но ничего не поменялось.
Значит, я и правда тут.
Возле окна стояла бледная, как полотно кормилица, нянча на руках малыша. В комнате царил бардак. Огромный сундук стоял посреди комнаты и не вписывался в интерьер. Рядом ним лежали какие-то платья, сваленные лишь бы как. И книги.
Ложка требовательно коснулась моих губ, а я раздвинула их, чувствуя, как бульон согревает меня изнутри и дразнит желудок. Вторую ложку желудок настойчиво потребовал сам.
— Что случилось? — испуганно и удивленно спросила я, с тревогой глядя на комнату.
Куда-то исчезли золотые часы и несколько красивых статуэток, стоящих на каминной полке.
Глава 5
Бабка и кормилица переглянулись.
— Все, хорошо! — произнесла бабка приторно ласковым — голосом. —
Я снова пробежалась глазами по комнате, пытаясь понять, что в ней случилось.
— Так что случилось? — спросила я, отодвигая рукой ложку.
— Они вынесли все, что было ценным, — произнесла глухим голосом кормилица.
— Цыц! — шикнула на нее бабка.
— Кто? — спросила я, снова отбиваясь от настойчивой ложки.
— Поешь — расскажу, — произнесла старуха. — Давай, еще ложечку…
Я всосала в себя ложку бульона, видя, как бледная кормилица вздыхает.
— Как только ваш муж уехал, — произнесла бабка, а я уже ожидала продолжения, но мне в рот настойчиво полезла ложка. — Съешь — продолжу!
Мне пришлось проглотить еще одну ложку.
— Слуги, как с цепи сорвались… — послышался голос бабки, а она уже готовила следующую ложку, обдувая ее.
Я снова открыла рот и проглотила ее.
— Они -то слышали, что муж вас всяческого содержания лишил… Они к нему с расчетом, а он всех к вам направил, — продолжала бабка, а я быстро съела еще ложку. — Ай, молодец! Ай, умница! А вы вторые сутки в себя не приходите… Давай, девочка, ешь!… Вот и решили, что расчета от вас не получат. И начали потихоньку ценные вещи из поместья тащить. Я пыталась их остановить… И еще одну, давай!… Сначала таскали по мелочи. Я одна, а слуг много…. И вот эту тоже съешь!… А потом обнаглели от безнаказанности! Дракона нет? Нет… А что бы не взять-то? И стали уже мешками воровать!… Я пыталась их устыдить, а они мне сказали, что вы теперь никому не нужны и помрете скоро, так что брать можно все, что влезет! И брали!… Давай-давай, там еще последняя ложечка осталась!… Мы с Милдред и еще тремя девушками — служанками, что могли, то спасли! Сундук с вашим приданым и книги какие-то… Все сюда притащили, а сами заперлись… И вот еще последняя ложечка на донышке осталась!
Я закашлялась последней ложкой, чувствуя, как першит в горле бульон.
— А что не так-то? — спросила я, глядя на ребенка. — Обычный ребенок!
— Не знаю я,- заметила бабка. — Видать, что-то твоего мужа смутило!
Ха! Смутило — это мягко сказано!
— А вы, почему не разбежались? — спросила я, глядя на бабку и кормилицу.
— Я верой и правдой еще твоей матушке служила. Милдред вообще родители выгнали из дома, когда узнали, что она вне брака дите понесла. Так что ей идти некуда.
Я попыталась встать, чувствуя, как слабость тянет меня вниз на подушку.
— Тетушка Мэйбл! — послышался запыхавшийся голосок, а я увидела двух девушек. Одна была в платье, похожем на одежду бабушки, а вторая в каком-то сером, жутком платье с заплатками и фартуке. На фартуке сохранился след от копоти и пятна жира. — В кладовых ничего не осталось! Что делать?
— В смысле не осталось? — сглотнула я, глядя на девушек. К ним подоспела третья в костюме служанки.
— Кухарка с мужем на телегу туши грузили… Они все выгребли… Даже редьки не оставили! — послышался жалобный голос той из девушек, на которой был костюм золушки.