Тайна острова Химер
Шрифт:
Засунув руку в карман, Аксель продолжал насмехаться:
— Честно говоря, я сочувствую твоему горю. Да и сам я сожалею, что не попользовался ею подольше… она была такая аппетитная. Но увы, слишком неудобная для жизни…
Взрыв ненависти бросил Лукаса на Акселя. Тот ловко уклонился и выпустил в него малюсенькую стрелку из миниатюрного пистолета, выхваченного из кармана.
Лукас задрожал от укола, почти мгновенно в глазах помутилось, и он тяжело упал на колени.
Со злорадным ликованием Аксель
— Я оставлю тебя наедине с твоим горем, дорогой брат. Совсем одного. Отныне никто не придет к тебе, не будет кормить…
Он нагнулся над ним, до конца продлевая физическую пытку.
— Чтобы чем-то заняться во время агонии, тебе позволено для развлечения кружить по лабиринту галерей. Выход есть. Единственный — смерть. Только она может тебя освободить. Можешь считать себя счастливым, потому что это меньше, чем десятки лет, которые я провел в этой крысиной норе.
Последние слова Акселя доходили до Лукаса уже смутно.
Он рухнул на пол.
Сознание терялось, глаза закрывались, но в последний момент они еще смогли различить силуэт демонического двойника, исчезающий в ванной комнате.
Поздней ночью Аксель возвратился в поместье.
Он тихо прошел к комнате Мари и, заранее радуясь встрече, бесшумно отворил дверь и раздраженно поморщился.
Кровать была пуста, как и вся комната.
Нерешительно он обошел комнату, подобрал с пола майку Мари, какое-то время смотрел на нее, потом зарылся в нее лицом, вдыхая женский запах. Он почувствовал волнение, и это привело его в ярость, он отбросил майку подальше.
В эту ночь сон так и не пришел к нему, и не угрызения совести были тому причиной. Он вполне был доволен собой до сего дня, но имелось нечто, не предусмотренное его планом. Он не умел ни опасаться этого, ни даже дать этому название, поскольку это было ему совершенно незнакомо: чувство.
Странное влечение, испытываемое им к Мари, сбивало с толку, смущало, потому что оно было вне его воли. Он успокоился, подумав, что за время затворнической жизни научился держать под контролем сидящих в нем демонов. Там он еще мог подчинить себе чувство — такое дивное, которое тем не менее обкусывало, грызло, подтачивало созданную им стену уверенности.
Мари тоже не спала.
Как и Кристиан, вытянувшийся неподалеку на диване, она широко раскрытыми глазами вглядывалась в темноту. Она вздрогнула, услышав, как он встал и осторожно открыл дверь. На короткое время в комнату ворвались гул веселых бесед и звяканье стаканов, доносившиеся из паба, затем все исчезло за закрывшейся створкой.
Она закусила губу и заплакала, как брошенная девочка.
29
Заря уже начала окрашивать подлесок, когда Райан вышел из чащобы вблизи
Бесшумный и гибкий, как кот, он проскользнул к крепостной стене и без малейшего шума стал по ней взбираться.
Он прошел в пустынную безмятежность монастыря, и тень его заскользила к коридору, ведущему к кельям.
Затворница в вуали цвета слоновой кости шептала в тишине свои молитвы в глубине узенькой комнаты. Обращенная лицом к распятию, выделявшемуся на строгой оштукатуренной стене, она не видела, как приоткрылась дверь, и повернулась, лишь когда Райан прикрыл ее за собой.
Изумление нарисовалось на восковом лице монахини.
Райан был любезен, но решителен.
— Не нарушайте обет молчания, сестра моя, продолжайте…
Немного спустя колокольчик чистым звоном приглашал сестер собраться для хвалебной мессы в просторной трапезной.
Шелестя облачениями, они безмолвно заняли свои места вокруг большого деревянного стола для чтения молитвы. Несколько вуалей задвигались в беспокойном трепетании, когда обнаружилось, что два места оказались незанятыми: место сестры Анжелы и — в торце стола — место матери Клеманс.
Прокатившийся шепот свидетельствовал, что их видели молящимися в часовне. Чей-то нежный голосок заметил, что это все же очень необычно…
Притаившаяся у входа странная монахиня быстро повернулась к выходу.
Она пробежала вдоль монастырской стены к часовне и вошла туда. Ее вуаль, зацепившись за дверной косяк, на мгновение приоткрыла резкие черты лица Райана.
При свете свечей он сразу заметил обеих монахинь, углубленных в молитву, обессиленно преклонившихся на своих молитвенных скамеечках.
Быстро подойдя к ним, мужской рукой, показавшейся из широкого рукава, он дотронулся до плеча матери Клеманс.
Та медленно пошатнулась и повалилась на бок, тело ее рухнуло на пол.
Одним жестом Райан отогнул ее вуаль, и опасения его подтвердились.
Настоятельница была мертва — удушена своим витым пояском.
Он быстро убедился, что сестру Анжелу постигла та же участь, и не раздумывая скрылся в тень, когда одна из монахинь тоже входила в часовню.
Увидев на полу два безжизненных тела, она издала пронзительный крик, многократно повторенный эхом.
ПМ, вставший рано, чуть было не поперхнулся своим кофе при виде входящего в столовую Лукаса. Несмотря на осунувшееся лицо, полицейский был бодр и спокоен. Он приветливо улыбнулся ПМ, чем привел того в еще более дурное состояние духа.
— Э… э… Как бы это… Я… мне позвонили вчера вечером, чтобы… э… предупредить, что Мари не придет к ужину… Не будет ночевать…
— Спасибо, я уже в этом убедился.
ПМ попытался побыстрее уйти, но Лукас остановил его вопросом: