Тайна острова Химер
Шрифт:
Уже без горечи она смотрела на него.
— Неужели? А как ты сделаешь это, раз тебя ищет полиция? Кстати, как тебе удалось выпутаться после прыжка с маяка?
И хотя ситуация была неподходящая, он позволил себе усмехнуться:
— Если я скажу тебе, что вплавь, ты мне не поверишь…
Рокот мотора вдалеке заставил его поторопиться. Он достал медальон, тот, который она несколькими днями раньше положила на могилу.
— Меня очень тронуло, что ты поместила мое фото рядом с фотографией Мэри.
—
Он предпочел не спрашивать, рада ли она, что все вышло наоборот.
— Всякий раз, когда я тебе понадоблюсь, клади его на то же место… Я постараюсь как можно быстрее связаться с тобой.
Мари не протянула руку, чтобы взять медальон.
— Мне никто не нужен, а особенно — ты.
— Хочется верить в обратное, — мягко возразил Райан и быстрым движением, словно накидывая лассо, он, наклонившись, ловко водрузил медальон на ее шею. — Это на всякий случай, если ты передумаешь.
Вместо ответа Мари пришпорила Дьябло и поскакала к замку, ни разу не обернувшись.
Луиза думала, что упадет в обморок, пока дойдет до своей комнаты, и почти пожалела, что отказалась от руки, поспешно предложенной этим фатом ПМ.
Закрыв за собой дверь на ключ, она прислонилась к косяку, чтобы привести в порядок свои чувства. Закрывать глаза уже стало частью ее ритуала, от которого она не отказалась, став слепой. Но в этот раз успокоение не пришло.
Ничто не могло ее успокоить.
Этот голос, возникший из прошлого, словно эхо боли, которую она считала навсегда похороненной, пригвоздил ее. Такое невозможно. Господь не мог сыграть с ней столь жестокую шутку! Она ведь уже заплатила такую тяжелую дань…
А если она ошиблась? Не будь этой проклятой слепоты, она могла бы все выяснить. А сейчас следовало позвонить той единственной, кто в состоянии это сделать.
Слепая направилась к телефону, лежавшему на ночном столике, и быстро набрала номер кнопками с выпуклыми цифрами. Пока монотонно звучали звонки вызова, она повернула голову к портрету Мэри.
Мать Клеманс молилась, когда раздались настойчивые звонки ее прямой линии.
Многим был известен этот номер, однако мать-настоятельница шестым чувством угадывала, кто именно в данный момент звонит. А сейчас, не исключено, это имело прямое отношение к визиту полицейских в монастырь.
Она ни разу не перебила Луизу, и старая дама на другом конце услышала, как монахиня подтвердила то, что слышала своими ушами.
Последовало молчание, после которого обе пришли к одному и тому же выводу.
— Надо избавиться от нее как можно быстрее.
Вынеся этот приговор, не подлежащий обжалованию, мать-настоятельница отключилась.
Amen.
10
Мари
Его свитер небрежно висел на спинке стула.
Кашемировый, цвета лаванды… Она подарила его в начале весны, еще до того как Эдвард приехал в Париж. До письма Луизы. До решения о бракосочетании здесь и гнева Милика.
Все это было до…
Она поднесла свитер к лицу, нюхая шерсть, чтобы насытиться запахом того, кого потеряла.
«Соединение двух душ должно происходить на той земле, откуда родом одна из них, иначе союз распадется…»
О, как мучительно звучали эти слова сегодня. Почему она не послушалась своего отца?
Своего отца…
«Мы с тобой одной закалки, Мари. Пережив удар, ты воспрянешь, ты захочешь узнать, кто убил Лукаса и почему».
Как же хорошо знал ее этот человек, о котором она знала так мало!
Когда наконец она подняла голову, в ее глазах не осталось и следа от пережитых волнений.
Все замолчали, когда Мари спустилась в холл.
На лицах, обращенных к ней, читались печаль и сострадание. Странно, но только ПМ, казалось, понял, что сейчас не время для выражения сочувствия. Этот вздернутый упрямый подбородок, этот решительный взгляд, этот блеск в глазах! Боже! Да это вылитый Райан! И он тотчас увидел главное.
Главное заключалось в том, что она не уедет.
Таким образом, он первым отреагировал, когда Жюльетта, уверенная, что молодая вдова не захочет оставаться в Киллморе, предложила зарезервировать билеты на ближайший паром до Франции.
— Ты вернешься с Ронаном и ребенком, — сказал он дочери.
Краем глаза он заметил неловко переступающего с ноги на ногу Пьеррика и с трудом подавил гримасу.
— Он тоже едет. А я останусь с Мари, пробуду с ней, сколько потребуется, — заявил он с властностью, поразившей его дочь.
Если бы Ронан незамедлительно не возразил, что он тоже остается, и если бы Жюльетта не перехватила облегченный и повеселевший взгляд Жилль, она, без сомнения, поинтересовалась бы у своего отца, с чего вдруг у него возникли родственные чувства.
Но, пристально глядя на соперницу, она безапелляционным тоном отозвалась:
— В таком случае мы остаемся все.
Даже если проявление подобного участия и тронуло Мари, она предпочла бы, чтобы родственники оказались подальше, в безопасности. Она собралась сказать им это, но подошедшая Элен обратилась к ней, застенчиво улыбаясь:
— Простите, мадемуазель… Этот Лукас — он ваш друг?
«Ну вот, начинается», — подумал ПМ.
Горло Мари сжалось.
— Да, — сдавленным голосом тихо сказала она. — Это очень близкий друг.