Тайна острова сокровищ
Шрифт:
Воцарилось короткое молчание: все, не отрываясь, смотрели на залив, где в отдалении лежал остров. Наступил отлив. Казалось, что они пешком смогут добраться до острова. Дик спросил, возможно ли это.
— Нет, я ведь уже говорила, что попасть туда можно только на лодке. Расстояние до него больше, чем кажется, и там очень, очень глубоко. Кроме того, он окружен рифами и надо точно знать, куда направить лодку, иначе вы в них врежетесь. Берег там опасный. Вокруг много затонувших кораблей.
— Затонувших кораблей! — воскликнул Джулиан.
— Сейчас нет. Их все убрали, кроме одного, а он с другой стороны острова. Лежит глубоко под водой. Видна только сломанная мачта, когда плывешь над ним и смотришь вниз под воду. Этот затонувший корабль тоже принадлежит мне.
На этот раз поверить было просто невозможно. Но Джордж решительно закивала.
— Да, — заявила она, — это корабль, принадлежавший одному из моих прапрапрадедушек или кому-то еще в этом роде. Он вез золото, большие слитки, а когда возвращался домой, корабль затонул около острова Киррин.
— О-о-о! — простонала Энн, широко раскрыв глаза. — А что случилось с золотом?
— Никто не знает, — ответила Джордж. — Наверно, его украли с корабля. Водолазы к нему спускались, но золота там не нашли.
— Вот это здорово, — сказал Джулиан. — Как бы я хотел увидеть этот затонувший корабль.
— Что ж, мы можем отправиться туда, скажем, сегодня во второй половине дня, когда отлив будет в разгаре, — предложила Джордж. — Вода такая гладкая и прозрачная сегодня. Часть корабля мы сможем увидеть.
— Как здорово! — воскликнула Энн. — Мне тоже хочется увидеть живьем настоящий затонувший корабль. Остальные засмеялись.
— Он не будет очень уж живым, — охладил ее пыл Дик. — А как насчет того, чтобы искупаться, Джордж?
— Сначала я должна пойти и привести Тимоти, — заявила Джордж, вставая.
— Кто это Тимоти?
— А вы умеете хранить тайны? — спросила Джордж. — Никто дома не должен знать о нем.
— Ну, продолжай, какая еще тайна? — спросил Джулиан. — Нам ты все можешь рассказать. Мы не доносчики.
— Тимоти — мой самый большой друг, — объяснила Джордж. — Я не могу без него жить. Но мама и папа не любят его и не должны знать о его существовании. Пойду приведу его.
Она побежала по дорожке, ведущей вверх. Все трое наблюдали за ней. Она показалась им самой странной девочкой на свете.
— Кто же этот Тимоти? — спросил Джулиан. — Какой-нибудь мальчишка из рыбацкой семьи? Наверно, родители Джордж не одобряют эту дружбу.
Ребята улеглись на мягком песке. Вскоре они услышали звонкий голос Джордж, спускавшейся со скалы позади них.
— Вперед, Тимоти, вперед!
Оми сели, чтобы посмотреть, что представляет собой Тимоти. Никакого мальчишки они не увидели. Вместо него появилась большая коричневая дворняжка с очень длинным хвостом и большой широкой пастью. Казалось, что она улыбается. Она прыгала вокруг Джордж в полном восторге. Та бегом
— Вот это — Тимоти, — объявила она. — Правда, он настоящее совершенство?
Правду сказать, внешность Тимоти была далека от совершенства. Его тело имело неправильную форму, голова была слишком велика, уши стояли торчком слишком прямо, хвост был слишком длинным, и абсолютно нельзя было определить, какой он породы. Но пес оказался таким живым, дружелюбным, неловким и смешным существом, что все ребята сразу же в него влюбились.
— Ах ты, миляга! — воскликнула Энн, и пес лизнул ей, нос.
— Послушайте, до чего же он хорош! — вторил ей Дик, и ласково пошлепал Тимоти, отчего тот стал прыгать вокруг него как бешеный.
— Хотел бы я иметь такую собаку, — объявил Джулиан, который и вправду любил собак и всегда хотел иметь свою собственную. — Какой славный!
Девочка улыбнулась, сразу похорошев. Она уселась на песок, а собака привалилась к ней и старалась лизнуть руки и лицо.
— Я его просто обожаю, — сказала девочка. — Я нашла его на вересковой пустоши еще щенком, год назад, и принесла домой, но когда он вырос, то стал большим озорником.
— И что он делал? — спросила Энн.
— Он — любитель жевать что попало, — последовал ответ Джордж. — Дома он сжевал множество вещей — новый коврик, который купила мама, ее самую красивую шляпу, папины домашние туфли, некоторые его бумаги и разное другое. И к тому же он лаял. Мне нравилось, как он лаял, а папе нет. Он говорил, что лай чуть не сводит его с ума. Он ударил Тимми, и я рассердилась и нагрубила папе.
— А тебя когда-нибудь шлепали? — спросила Энн. — Я бы не осмелилась грубить твоему папе. Он выглядит очень сердитым.
Джордж посмотрела на залив. Ее лицо опять приняло хмурое выражение.
— Как меня наказали, не имеет значения, — ответила она. — Но хуже всего было то, что папа запретил мне держать Тимми дома, а мама поддержала папу и заявила, что Тим должен исчезнуть. Я плакала целыми днями, а я ведь никогда не плачу, разве мальчики плачут? А я так хочу быть похожей на мальчика.
— Иногда мальчики плачут, — начала Энн, глядя на Дика, который три или четыре года назад был плаксой. Дик толкнул ее в бок, и она замолчала.
Джордж посмотрела на Энн.
— Мальчики никогда не плачут, — повторила она упрямо. — Во всяком случае, я не видала ни одного плачущего мальчика и всегда сама стараюсь не плакать. Это такое ребячество. Но я не могла не плакать, когда пришлось расстаться с Тимми. Он тоже плакал.
Ребята с большим уважением посмотрели на Тимми. Они до сих пор не знали, что собаки могут плакать.
— То есть ты хочешь сказать, что он плакал настоящими слезами? — спросила Энн.
— Нет, не совсем, — ответила Джордж. — Он слишком мужественный, чтобы так плакать. Он плакал в голос — выл и выл и выглядел таким жалким, что чуть не разбил мое сердце. Я не могла от него отказаться.