Тайна Овального кабинета
Шрифт:
«Судя по тону Джо, он наложил в штаны и может плюнуть на свою любовь ко мне, если возьмут его за задницу. Еще заявит, что я его заставила убить Хаммера. А что? Могут и поверить. Еще бы, могущественный Президент, или даже его жена, или же кто-то неизвестный, действуя от их имени, напялили на лицо маску, всучили в руки пистолет и сказали: «Не убьешь того-то, убьем тебя!» Действительно, прозвучит убедительно. Чего же это я сижу?! Надо действовать!»
Сара вскочила со скамьи и направилась к дому. Поднялась в свой кабинет на
— Роза, узнай номер телефона мистера Уолша и соедини меня с ним.
— Да, мэм, — Роза вышла, а Сара обошла стол и села в кресло.
В голове мелькнула мысль: «А может, братьев позвать на помощь? И Тони, и Хью ребята рискованные, меня в беде не бросят?.. Нет, нельзя братьев впутывать в это говно. Сама уже по уши влезла!» Саре даже показалось, что она чувствует этот запах. В этот момент вошла Роза и доложила, что мистер Уолш на связи и миссис необходимо взять трубку крайнего аппарата.
— Спасибо, Роза. Ты свободна.
Сара взяла трубку:
— Джеймс, хорошо, что я разыскала тебя. Я бы очень хотела встретиться. Как у тебя со временем?
— У меня время есть, если Джон не вызовет. Он только что прибыл в Белый дом.
— Я могу приехать к тебе…
— Не следует, лучше я сам приеду к тебе. Жди, максимум через час буду.
Час тянулся, словно день, и, когда Уолш прибыл, она чуть ли не бегом выскочила из дома и поспешила к нему навстречу:
— Спасибо, Джеймс! Не возражаешь, если мы прогуляемся?
— С удовольствием, по кабинету и в машине не пройдешься.
Они направились по дорожке в сторону дальней беседки. Не теряя времени, Сара, оглянувшись, нет ли поблизости охранников, сразу же перешла к делу:
— Джеймс, я обращаюсь к тебе как к другу. Скажу откровенно: у меня плохое предчувствие. Боюсь, что из-за этого неудержимого и бешеного итальяшки Джо Сольдо я и Джон можем оказаться в еще более сложном положении. Пожалуй, еще хуже, чем до этого.
— Я предполагал это, Сара, когда спрашивал тебя о Сольдо.
— Понимаешь, прицепился он ко мне. Стоило появиться мне в Нью-Йорке, как он тут как тут. Сам понимаешь, когда идет предвыборная борьба, каждый голос важен, особенно если этот голос принадлежит влиятельному человеку, за спиной которого еще сотни, даже тысячи голосов. Этот холерик возомнил, что он мне нравится как мужчина, что еще усугубило мое положение, тем более моя группа поддержки делала упор и на него. Он в своих ресторанах устраивал обеды, ужины, проводил в мою поддержку другие мероприятия.
Я боюсь, что, узнав о попытках Хаммера облить меня грязью, мог пойти черт знает на что…
— Этот мог… — неопределенно произнес Уолш.
— Когда я увидела портрет в газете, то вся
— Я поинтересовался об этом у директора Федерального бюро расследований. Оказалось, что убийца в момент совершения преступления был в маске и никто из тех, кто был в кафе-баре на К-стрит, его лица не видел. Но он допустил один просчет. Нанял такси, приехал на нем за квартал до места преступления и заставил водителя почти час дожидаться своего возвращения. При расчете с таксистом, убийца дал слишком много денег, был возбужден. Таксист, когда позже узнал об убийстве, на всякий случай сообщил в полицию. Внешность пассажира — его тело, ноги, одежда, совпадали с описаниями тех, кто видел убийцу в маске. С их слов и был составлен фоторобот.
— Но такой точный… Как это им удалось?
— То, что в народе называют фотороботом, специалисты именуют субъективным портретом. Дело в том, что степень сходства с реальным человеком в первую очередь зависит от зрительной памяти свидетелей или потерпевших. В данном случае тело, его очертания, одежда рисовались со слов и таксиста, и тех, кто находился в кафе-баре, а вот лицо — со слов только таксиста. Хорошим результатом считается, когда свидетель уверен в сходстве портрета с оригиналом процентов на 70–75.
— Значит, сейчас у следователя этот таксист — самый важный свидетель?
— Да, это так.
— Они его охраняют?
— Не думаю. В ФБР исходят из того, что убийца вряд ли знает фамилию таксиста и не сможет даже при желании его разыскать. Таксист пояснил, что доставил пассажира к отелю, что наводит на мысль о том, что он приезжий.
— Джеймс, как ты считаешь, что можно предпринять?
— Я думаю об этом, Сара. Ведь мы же друзья. Не правда ли?
— Конечно. Но мне становится страшно, когда начинаю думать об этом случае.
— Я понимаю тебя, Сара. Ты же знаешь, что я обязан защищать Президента от любых нападок и даже неприятностей. Тем более что я уже начал действовать. Мне важно было узнать твое отношение к этому Сольдо. Вижу, что он не является для тебя близким человеком.
— Что ты хочешь сделать?
— Понимаешь, Сара, когда дело идет о престиже страны, Президента и его семьи, то здесь не до сентиментальностей.
— Спасибо, Джеймс. — Сара взяла Уолша под руку и развернулась, чтобы идти в обратном направлении. — Скажи на всякий случай, фамилию таксиста можно узнать?
— Ты лучше не пытайся это делать. Сама понимаешь… Я, конечно, могу выяснить, но позволь мне решать вопросы, как я считаю нужным. Поверь, ошибки не будет. Положись на меня.
— Хорошо, Джеймс, тебе виднее. Поступай как знаешь. Надо помнить только одно: газеты читают не только в Вашингтоне.
— Я понимаю. Поэтому будет лучше, если я поеду на работу. Тем более, сегодня ночью ожидаются события в Югославии.