Тайна Овального кабинета
Шрифт:
Вокруг Президента толпятся сотни людей, которые думают за него, готовят ему выступления, ведут за него переговоры, отдают приказы. Они, а не Президент, — мозг государства. Они и создали для него все условия для занятий, далеких от интересов государства. Такое положение Президента инициирует нечестных людей занять его кресло, которое позволяет делать все, что захочется человеку, усевшемуся в него. Меня поставило государство бороться с пороками Президента, не позволять ему злоупотреблять доверием народа и с уважением относиться к своим обязанностям. Но я оказался бессильным перед сотнями и сотнями людей,
Исход слушаний дела Джона Макоули предрешен, и я признаю свое поражение. Одновременно я заявляю о своей отставке, потому что проиграл не я, а проиграла моя страна — Соединенные Штаты Америки.
Томас Гордон закончил свое выступление легким поклоном в сторону членов Большого жюри, а затем, сделав такой же поклон перед телекамерами, направился к своему месту за нешироким столом.
В зале стояла мертвая тишина. Все, кто присутствовал в зале, понимали, что дело об импичменте можно считать закрытым. Правда, еще предстояло голосование в сенате, но уже было очевидно, что изгнание Джона Макоули из Белого дома не состоится.
Томас Гордон почувствовал на себе чей-то взгляд. Он обвел глазами зал и увидел Барбару Декарт. Она смотрела на него и улыбалась. Гордон не мог только понять, что означала эта улыбка: злорадство или ободрение и понимание?
Глава 66
Республиканское большинство сената предпринимало отчаянные усилия, чтобы уклониться от неизбежного поражения. Офис спецпрокурора Гордона дал утечку о возможном привлечении Макоули к уголовной ответственности в обычном суде. Затем лидер сенатского большинства потребовал выдать якобы имеющиеся записи разговоров между Макоули и Левин. В самый канун голосования газета «Нью-Йорк таймс» опубликовала статью о том, что Макоули со своими сторонниками готовят расправу над спецпрокурором и своими обидчиками из республиканской партии.
По совету Джонсона и Беймса Президент поручил пресс-секретарю Белого дома сделать соответствующее заявление, в котором подтвердит, что не будет не только мстить, но даже злорадствовать по поводу оправдания Макоули, и призовет демократов и республиканцев заняться делом.
В день, когда, наконец, состоялось голосование, конгрессмены сразу же ушли на каникулы.
— Мавр сделал свое дело — Мавр может отдохнуть, — произнес Джон Макоули и приказал принести ему и его друзьям по стаканчику мексиканской текилы.
Они были втроем: Макоули, Джонсон и Беймс. Залпом осушили стаканчики, и Президент по очереди обнял каждого.
— Спасибо, друзья! Я никогда не забуду того, что вы сделали для меня. Предлагаю отметить нашу победу в воскресенье у меня в загородной резиденции.
Беймс засмеялся:
— А не пригласить ли нам миссис Элизабет Богарт и ее адвоката — очаровательную Барбару Декарт?
— Добавь к этой компании еще и Еву Мискури, — засмеялся в ответ Макоули, — и тогда новый семейный скандал обеспечен. — Он сделал
Беймс и Джонсон согласно кивнули головами.
— Ну, а сейчас, — Макоули поднялся со своего кресла, — мне предстоит провести совещание по вопросу, от решения которого зависит, как я закончу свой президентский срок.
— По Югославии? — спросил Беймс.
— Да. Или я выйду из ситуации, в которой оказался, или же война перейдет в новую стадию с непредсказуемыми последствиями.
— Да, теперь надо не допустить развития конфликта в войне, — произнес Беймс и продолжил: — Надо найти выход из тупика.
— Ситуация непростая, — угрюмо сказал Макоули. — Я вынужден был активизировать наши действия в Югославии. Военные руководители обещали мне, что своих парней мы терять не будем. Убеждали, что и бомбы с лазерным управлением, умеющие, прежде чем достичь цели, планировать десятки километров, и ракеты, в первую очередь «томагавки», являются сверхточным всеуничтожающим оружием. Они гарантировали, что ни один наш самолет не станет добычей ПВО Югославии.
И что мы имеем? На сегодняшний день потеряли сотни крылатых ракет, десятки самолетов, шестьдесят шесть военнослужащих и ни на шаг не продвинулись к намеченной цели…
Приближается юбилейное заседание НАТО. Этот саммит должен пройти под девизом «Устремленность в двадцать первый век». Они-то, господа военные, не могут понять, что центральным вопросом саммита станет проблема: могут ли 19 демократических стран, представляющих три пятых мировой экономики и большую часть мировой военной мощи, победить страну размером в штат Кентукки и с общенациональным доходом, составляющим лишь половину дохода Бирмы? Для военных остается загадкой, почему в ситуации, когда война сталкивает Югославию с коалицией, которая обладает вооруженными силами, в 37 раз превосходящими ее вооруженные силы, в 696 раз превосходящим ее богатство, а Белград даже после двух месяцев бомбежки не сдается? Не могу ответить на этот вопрос и я, и мои коллеги — главы еще 18 государств.
Так что, дорогие друзья, пожелайте мне удачи. До встречи в воскресенье. Советую взять с собой жен и детей. Пусть это будет маленьким праздником для наших семей.
Беймс и Джонсон пожали Макоули руку и вышли, а хозяин кабинета посмотрел на часы. До совещания осталось чуть более тридцати минут. Есть смысл еще раз посмотреть подготовленные материалы, осмыслить предложения.
Прошло полчаса, и Президент входил в расположенный глубоко под землей «кризисный кабинет».
Помощник по национальной безопасности коротко доложил:
— Мистер Президент, все приглашенные прибыли. Конфиденциальность совещания обеспечена!
— Хорошо, — кивнул головой Макоули. — Добрый день, леди и джентльмены! Предлагаю сразу же перейти к делу. Первым доложит председатель объединенного комитета начальников штабов генерал Марк Бартон. Прошу вас, генерал!
Над круглым столом висел телевизор-монитор с четырьмя экранами, направленными в четыре стороны, что позволяло всем участникам совещания хорошо видеть изображение на них.