Тайна Овального кабинета
Шрифт:
— А как зовут эту вашу подругу? — спросила Элизабет.
Было видно, что Карола раздумывает, стоит ли называть имя подруги.
— Вы должны помнить, Карола, — мягко сказала миссис Богарт, — мы без вашего согласия не сделаем и шага, не произнесем ни слова в отношении кого-либо.
— Хорошо, я назову ее имя — это Анжелика Мор.
Миссис Богарт чуть не вскочила со своего места, она еле сдержалась от восклицания. Еще бы, именно этой даме поведала свои секреты и Моника Левин!
«На кого же работает эта Мор?» — подумала Элизабет и спросила:
— А кому еще рассказывали эту историю?
— Поверьте, Элизабет,
— Конечно, доказывать в суде этот факт, учитывая, что Президент будет все отрицать, сложно. Но с учетом того, что вы далеко не первая сообщаете о позорных действиях Макоули, можно попытаться повоевать с ним. Скажите, Карола, сколько бы вы хотели получить с него в виде компенсации за причиненное оскорбление?
— А вы считаете, что это возможно?
«Ишь ты, — иронически подумала Богарт, — делает вид, что о деньгах она не думала. Врешь, милая, врешь! Именно деньги и успех Бриттон, подтвердивший, что это возможно, и подтолкнули тебя вспомнить тот счастливый момент и даже какой рукой ты держала член Президента».
— Самое главное в том, что ваша попытка получить материальную компенсацию вам ничего не будет стоить, это говорит о том, что попытаться следует. Чтобы все было ясно, я хочу пояснить, что наш фонд будет выдвигать условия по компенсации в сумме большей, чем вы назовете. Вам, конечно, понятно — фонд таким образом создает запасы для оплаты услуг адвокатов и помощи тем женщинам, которые защищают свою честь, не требуя материальной компенсации.
— Да, да, я понимаю. Как вы считаете, сто тысяч — это немного? — увидев, что миссис Богарт как бы замешкалась, она поспешно добавила: — Можно немного и меньше требовать.
— Нет, с него меньше брать нельзя, иначе он даже не пожалеет о своих действиях, которые вас унизили. Я хочу предложить вам, миссис Цайс, следующее: наш фонд берет на себя все расходы по подготовке необходимых документов для предъявления иска. Естественно, мы оплатим и работу адвокатов. Но давайте договоримся, что в случае успеха вы получите не сто, а сто пятьдесят тысяч долларов, а все, что удастся выбить из Президента больше этой суммы, идет фонду. Согласны?
— А если мы проиграем?
— Вы ничего не теряете, убытки понесет фонд.
— Я согласна, миссис Богарт!
— Хорошо. Завтра утром к вам заедет адвокат Барбара Декарт и вы заключите контракт о том, что наш фонд будет представлять ваши интересы в этом процессе.
— В нем мы оговорим и сумму?
— Естественно.
— Да поможет нам Господь Бог!
Через пять минут миссис Богарт была уже в машине. В первую очередь она по мобильному телефону позвонила Барбаре Декарт и попросила, чтобы она на следующий день утром встретилась с Каролой Цайс и заключила контракт, затем обратилась к ловко управляющей машиной Кристол:
— Ты посмотрела?
— Да.
— Впечатляет?
— Не говорите, ужасно интересно!
— Тогда не откладывая начинай действовать.
— Да, миссис.
Глава 19
Президент Соединенных Штатов прекрасно понимал, что отмена уцара по Ираку не отменит атаку на него со стороны специального прокурора Томаса Гордона и республиканцев. Макоули мучительно размышлял о своих возможных шагах. Телевидение и пресса совершенно не говорили о том, что отмена удара по Ираку спасла многим американским парням жизнь,
Джон Макоули находился в своем кабинете и, дожидаясь прихода своих личных друзей и советников — сенатора Дейла Беймса и руководителя группы адвокатов Андриса Джонсона, которых он пригласил на десять часов утра, просматривал газеты. Откровенно говоря, ему эта пресса осточертела, но делать нечего, надо же знать в чем его обвиняют, и готовиться к отражению этих наскоков. Президент обратил внимание на большую статью в газете «Вашингтон таймс» за подписью Прудена-младшего, одного из ближайших дружков Джима Баррета — злейшего врага Макоули.
«И что же он пишет?» — подумал Президент и начал читать: «Когда у Пентагона все было подготовлено, вплоть до последней пуговицы на штанах последнего морского пехотинца, отправляемого в Персидский залив, а американские телевизионщики уже подготовили к эфиру первый выпуск телесериала «Гром в пустыне», наш Президент, до этого с легкостью, достойной иного применения, потратил на подготовку справедливого возмездия и наказания диктатора многие миллионы долларов, вдруг по непонятным причинам отменил удар. Что это? Трусость, которую он уже проявлял, когда уклонился в отличие от своих сверстников от службы во Вьетнаме? А может, трезвый расчет, что гром и молнии, связанные с иском миссис Люси Бриттон, миновали его? Какими бы мотивами ни пользовался наш Президент, мы уже можем с уверенностью сказать, что генеральный секретарь ООН, добившийся в Багдаде согласия Саддама Хусейна на прибытие в Ирак спецкомиссии ООН и допуска ее членов к закрытым объектам, спасал не мир, не демократию, а нашего любовника № 1 — он помог Макоули спасти свое лицо, представить дело как компромисс…»
Макоули швырнул газету на стол и громко выругался:
— Сука, подонок! Есть ли у него и ему подобных хоть что-нибудь человеческое?!
В этом момент дверь неслышно отворилась и в кабинет вошла секретарь Ева Мискури и тихо доложила:
— Мистер Президент, прибыли мистер Беймс и мистер Джонсон.
— Пригласите их сюда, Ева.
Когда молодая женщина выходила, Макоули с удовольствием осмотрел ее красивую фигуру и подумал о ней: «Единственное светлое пятно в Белом доме».
Президент все больше чувствовал, как влечет его эта умная и исполнительная красавица. Он часто вспоминал их беседу, которую они в один из выходных дней имели в этом кабинете. Президенту тогда стоило немалых усилий, чтобы не обнять ее и не пощупать красивую, аппетитно выглядывавшую грудь. Но он сдержался — пусть плод, прежде чем он попытается его попробовать, порадует его взор.
Размышления Макоули прервало появление друзей. Он встал из-за стола и, пройдя к ним навстречу, поздоровался с каждым за руку. Они устроились за низким столиком в углу кабинета. Стюард принес кофе, и Президент сразу же поделился с друзьями своим мнением о прессе и добавил: