Тайна пентхауса
Шрифт:
Нервозность Бретта усиливалась.
— Конечно нет! У меня было дело в Китае.
— Вас можно справедливо назвать профессионалом, мистер Бретт, — саркастически заметил Эллери, — но едва ли деловым человеком. Что представляло собой ваше дело?
— Оно было конфиденциальным. — Бретт уставился на розовый ковер.
— Полностью с вами согласен. Ваше дело было строго конфиденциальным, но мне известно, в чем оно заключалось. А какое у вас дело было в этом отеле? Разумеется, вы чисто случайно последовали за Гордоном Коббом из Сан-Франциско в Нью-Йорк и оказались
На лбу у Бретта выступил пот. Улики против него накапливались, и ему приходилось быстро придумывать, как выкрутиться, прежде чем ловушка захлопнется.
— Ну, — стыдливым тоном произнес он, — думаю, вы знаете, как это бывает, мистер Квин. Я игрок — специалист по покеру. С Коббом я познакомился на корабле и понял, что он представляет собой хорошую дичь. Кобб недавно разбогател, а при таких обстоятельствах с деньгами легче расстаются. Я приехал сюда, чтобы вовлечь его в игру. — Он улыбнулся и развел руками.
— А ставкой в этой игре была коллекция драгоценностей стоимостью в миллионы — достаточная сумма, чтобы из-за нее вы решились на убийство?
Бретт ошеломленно молчал.
Эллери быстро повернулся к Р.М. Смиту. Он уже солидно потрепал нервы мистеру Бретту, похоже, они были готовы треснуть в любой момент.
— Бретт ваш партнер, не так ли, мистер Смит?
— Партнер? Ну, едва ли, — осторожно ответил Смит. — Он мой друг, и я знаю его много лет. Конечно, Бретт мог кого-то обжулить — с кем не бывает? Но убийство — никогда. У него слишком много здравого смысла и слишком мало мужества. Нет, мистер Квин, я ручаюсь за Бретта. Вы лаете не на то дерево — можете мне поверить.
— Для тех, кто еще этого не знает, — обратился Эллери к слушателям, — позвольте сообщить, что произошло второе убийство. Мотив тот же самый, и преступник, возможно, тоже. — Он повернулся к Сэндерсу: — Как я указывал, мистер Сэндерс, вы могли совершить первое убийство. Но что касается второго — убийства Риттера, он же Корри… — Эллери вновь обратился к Смиту: — Риттер был вашим другом, верно?
Смит нахмурился.
— Я его знал.
— Ну, — продолжал Эллери, обращаясь к Сэндерсу, — я уверен, что Риттера, во всяком случае, вы не убивали. Есть несколько доводов в вашу пользу, помимо того, который я собираюсь упомянуть. Убийца Риттера знал, кто он и где живет. Он также знал, что Риттер имеет в своем распоряжении нечто очень ценное. Не сомневаясь, что Риттер принесет это в свою комнату, он пробрался туда первым и отвинтил электрическую лампочку, чтобы помещение, где оконная штора была опушена, оставалось в темноте, когда Риттер повернет выключатель.
То, что вы всего этого не знали, мистер Сэндерс, доказывает вашу невиновность. Вы не знали, куда идет Риттер, иначе не прибегли бы к уловкам, скрывая то, что следите за ним. Вы бы прямиком отправились к нему в комнату и ждали бы там. Так и поступил убийца, проникнув туда с пожарной лестницы. Вы не знали, кто такой Риттер и в какой комнате он живет, потому что вам пришлось спросить об этом мальчика на улице перед домом. Вы вошли в
Эллери, улыбаясь, повернулся к отцу:
— Ответьте мне со всей откровенностью, инспектор, что бы сделали вы, Риттер или кто угодно, войдя в ту комнату и обнаружив, что свет не включается? Разве вы или он не подошли бы сразу к окну и не подняли бы штору? Нелепо предполагать, что вошедший стоял бы в темноте три или четыре минуты.
— Тонко подмечено, — сказал старик. — Но возможно, Сэндерс опустил штору и отвинтил лампочку после того, как задушил Риттера, надеясь задержать открытие преступления.
— Лампочка доказывает, что это невозможно, — возразил Эллери. — Я вернусь к этому позже. А пока замечу, что оставленная приоткрытой дверь дискредитирует твою теорию. Зачем опускать штору, отвинчивать лампочку, но оставлять дверь приоткрытой?
Джим Сэндерс внезапно усмехнулся, глядя на Эллери. Шейла сжала его руку. Он, улыбаясь, повернулся к ней, но улыбка исчезла при следующих словах Эллери:
— Это очищает мистера Сэндерса от подозрений во втором убийстве, но, разумеется, не от подозрений в первом.
Телефонный звонок заставил всех, кроме Эллери, вздрогнуть. С каждой минутой нервы присутствующих напрягались все сильнее. Они молча ждали, когда Эллери подойдет к телефону и поднимет трубку. Пока он слушал говорившего, его лицо оставалось столь же непроницаемым, как у китайца с дочерью. Они по-прежнему сидели в углу и выглядели так, словно испытывают чисто сторонний интерес к разыгрывающейся перед ними драме.
— Спасибо, — наконец кратко произнес Эллери.
Он вернулся к двери в коридор и, оглядел честную компанию, задержал взгляд на Гарри Уолше.
— Мистер Уолш, вы заявили, что не знали, в какой именно день Кобб должен прибыть в Нью-Йорк, и что о его приезде вас информировала мисс Кобб. Вы намерены изменить свои показания?
— Конечно нет, — ответил Уолш, вытирая рот носовым платком.
— Вы не знали, какую миссию взял на себя Кобб ради Китая, не так ли?
— Так. Я уже говорил об этом инспектору. А почему вы спрашиваете?
— Сегодня утром вы отрицали, что знали Корри. Вы все еще на этом настаиваете?
Уолш раздраженно нахмурился. Лицо его было влажным от пота.
— Я уже все вам объяснил, мистер Квин. Возможно, я встречал его много лет назад, я не могу быть уверен.
— Однако вы назвали Корри Риттером не моргнув глазом.
Очевидно, Уолш не чувствовал пота, струившегося по его шее. Он перестал вытираться платком и сидел, воинственно уставясь на Эллери и, вероятно, размышляя, действительно ли он назвал Корри Риттером или Эллери пытается взять его на пушку. Но его сомнения длились недолго.
— Расставшись с вами этим утром, мистер Уолш, я вернулся в ваш офис, нашел дверь незапертой и взял на себя смелость просмотреть вашу старую картотеку. Вы знали Корри, или Риттера, много лет.