Тайна пишущей машинки

Краузе Ханс

— Ладно, ладно, успокойся, я не хотел тебя обидеть.

Наконец, в шестнадцать часов тридцать семь минут в конце проезда появился мужчина в синем рабочем костюме. На голове у него была темная фуражка, похожая на те, что носят моряки. Да и походка у него была матросская: он шел, раскачиваясь и переваливаясь с боку на бок. Одно плечо у него было явно выше другого из—за того, что еще во время учебы он постоянно таскал в сумке на правом плече тяжелый монтажный инструмент, а также вещи мастера и подмастерьев.

В

шестнадцать часов тридцать восемь минут послышалось кукование. Это значило, что приближался Отто Шубак. Сорокасемилетний электромонтер быстро подходил к калитке. Хеди заволновалась: остался только метр. Но тут вступил в дело Лутц.

— Извините, пожалуйста, не скажете, который час?

В кустах боярышника щелкнул затвор фотоаппарата, затем еще и еще раз. У Шубака прекрасная поза для съемки.

— К сожалению, сказать не могу, часов у меня нет. Но подожди—ка… — Мужчина вытянул шею и посмотрел на небо.

Еще щелчок — отличный снимок. У Хеди радостно забилось сердце.

— Да, судя по солнцу, должно быть около пяти часов, — сказал Шубак.

— Спасибо, большое спасибо!

— Не стоит благодарности. До свидания.

И Шубак исчез в своем саду.

Дело сделано. Хеди вылезла из колючего укрытия.

— Ну—ка, помоги мне выбраться, — сказала она Лутцу. — Если порвутся мои брюки, то тебе придется купить мне новые.

Госпожа Зивальд, мать Хеди, пришла с работы позже обычного. На затянувшемся заседании городского совета, где она представляла отдел культуры, как обычно, много говорили, а еще больше курили, и у нее от этого разболелась голова.

Ей хотелось принять душ и освежиться. Но ванная комната была заперта.

— Не входи, — закричала Хеди. — Я как раз проявляю пленку. Пожалуйста, не мешай, мамочка.

На следующее утро Хеди принесла в школу готовые снимки. Четыре фотографии, все очень четкие, размером с почтовую открытку.

Лутц восхитился.

— Класс, просто класс!

Хеди сделала вид, что не слышала его похвалу.

— Какой из снимков годится для розыска? — спросила она.

Да, какой? Лутц затруднялся в выборе.

— Глядя на твои снимки, Шубак еще возомнит о себе что-нибудь этакое, — наконец, ответил он. — Этот парень выглядит прилично на всех. Совсем не скажешь, что он отравитель собак.

Но в конце концов Лутц решился. Он выбрал фотографию, на которой Хеди ухитрилась запечатлеть Шубака, вытягивающего шею, чтобы определить время дня по положению солнца.

— Знаешь, почему я остановился именно на этом снимке? — спросил Лутц. — Потому что здесь Шубака немного слепит солнце, и он щурит правый глаз. Думаю, на этой фотографии он больше походит на уголовника. И люди скорее поверят, что такой тип совершил подлый поступок.

В городе три аптеки и семь магазинов, в которых продаются аптекарские товары. А

это значит, что юным сыщикам, показывая фотографию, десять раз придется задать один и тот же вопрос:

— Извините, пожалуйста, вы не знаете этого господина? Не покупал ли он недавно у вас крысиный яд?

Но ничего не поделаешь. И Лутц с Хеди храбро начали сыскную операцию.

— Нет, не припоминаю, — заверила их одетая в белый халат барышня в аптекарском магазине на площади.

Через два дома, в аптеке, на фотографию вообще не обратили никакого внимания.

— Сожалею, но не могу ничего сказать, так как нам запрещено разглашать чужие секреты, — решительно отклонил их просьбу фармацевт.

— Ха, строит из себя важную птицу, — проворчал Лутц, выходя на улицу.

Хеди Зивальд придерживалась того же мнения. Она тоже участвовала в розыске. И не только потому, что жаждала узнать, как люди посмотрят на сделанную ею фотографию. Нет, вся эта история целиком захватила Хеди. «Это чудовищно — отравить собаку только потому, что тебя раздражает ее лай. Это подло». Хеди любила животных. Она не смогла бы обидеть даже муху.

Сыщики—любители пошли дальше. В следующей аптеке оказалось полно покупателе. Поэтому им пришлось набраться терпения и подождать. Но вот очередь дошла и до них.

— Вы вместе, ребятки? Что вам нужно?

— Спасибо, ничего. Мы только хотели спросить, не знаете ли вы этого мужчину? Лутц положил снимок на прилавок.

Продавщица позвала своих коллег.

— Нас интересует, не покупал ли у вас этот господин крысиный яд, — объяснила Хеди.

— А для чего вам это нужно знать?

— Да потому что… потому что… — Лутц хватал ртом воздух, как выброшенный на берег карп.

Но Хеди не растерялась.

— Видите ли, речь идет об игре, которая проводится в нашей школе. Это своего рода викторина, — смело начала она. — А мужчина на фотографии — преподаватель гимнастики. Нам нужно выяснить, в каких магазинах города его считают своим постоянным покупателем.

— Скажите, вот ведь что! — Три продавщицы изумленно покачали головами. — Забавная игра. К сожалению, ребята, мы вам ничем не можем помочь. Вашего учителя мы не видели.

— Большое спасибо! До свидания!

Лутц и Хеди юркнули за дверь и устремились к следующей аптеке. Затем к другой, третьей… И так до вечера.

От длительной ходьбы носки Лутца протерлись на пятках: «Черт побери, должен же был Шубак где—то купить крысиный яд, из воздуха такие вещи не получишь».

Аптекарский магазин на площади Акаций — мрачная лавочка, битком набитая товаром. Там пахло жидким мылом, сосновым экстрактом и нитрокраской. Перед прилавком стоял большой мешок, заполненный до краев собачьими галетами. Хеди осторожно присела на этот мешок. Новые ботинки жали. Лутц показал заведующему фотографию.