Тайна Пито-Као
Шрифт:
— Что все же случилось, папа? — спросила она, проводив гостей. — Больной жив?
— Да… Но опоздай я — и все было бы кончено…
ГЛАВА ПЯТАЯ
Странное дело. «Воскресение из мертвых». Рязанов нападает на след
1
Работники московского уголовного розыска вели слежку за крупным вором по кличке Пат, руководившим группой спекулянтов и скупщиков краденых вещей. Успех расследования начатого дела
Неудивительно, что когда в конце января в квартире Пата стал часто появляться какой-то болезненный на вид, худой человек, следственные работники немедленно заинтересовались им.
Неизвестный оказался бухгалтером среднеазиатского овцеплемсовхоза Иваном Николаевичем Гороховым, ничем ранее не скомпрометированным. Он часто болел и зимой, когда в совхозе работы было мало, изредка выезжал на курорт. Горохов обращался ко многим врачам, даже к знахарям, о чем откровенно рассказывал своим сотрудникам.
Был он причастен к спекуляции или нет, узнать не удалось. Скорее всего, нет. Но тогда что связывало его с Патом?
Дальнейшая слежка за Гороховым привела работников МУРа к клинике академика Тверского, куда его приняли на стационарное исследование. У больного обнаружили доброкачественную опухоль гипофиза. Редкое заболевание привлекло внимание прославленного хирурга, он решился на сложную операцию.
На этом связи Горохова с Патом оборвались, и в МУРе кое-кто посчитал это знакомство случайным, не имеющим отношения к делу.
В ночь на первое февраля и на следующий день были произведены аресты Пата и его сообщников. На квартире Пата при обыске обнаружили тщательно запрятанный фотоаппарат с микропленкой.
— Чей?
— Краденый, — равнодушно ответил Пат. — Не успел продать…
Пленку проявили и стали в тупик. На ней были сфотографированы страницы рукописи нигде не изданной книги с пространным названием «География болезней человека и ее значение в разработке новых методов терапии». Автор рукописи — Павел Александрович Тверской, отец академика Тверского.
— Кто снимал? — спросили у Пата.
— Не знаю, — упорствовал он. — Кто-то из огольцов стянул и передал мне для продажи.
— Кто украл? — Учета не веду.
Еще деталь, в будущем оказавшаяся немаловажной: на пленке в двух местах лаборанты обнаружили оттиски пальцев. Один из оттисков был такой отчетливый, что его можно было сличить с другими по дактилоскопической картотеке МУРа. Сличили, но безрезультатно: в картотеке такого оттиска не имелось.
Надо было вести поиски по другому пути. Тогда-то и вспомнили о Горохове, потому что никто, кроме него, из сообщников и знакомых Пата никогда не бывал в клинике или на квартире академика Тверского.
— Давно знаете Горохова?
Пат безразлично ответил:
— Нет. Человек больной и глупый: знахарей искал, «исцелителей». Хотел я немного подработать
— Так вы и этим занимаетесь?
— Дипломов не имею, а жизнь движения требует, — схитрил Пат. — Сама копейка к тебе не прикатится, ей помочь надо.
И все-таки подозрение пало на Горохова. Но зачем ему понадобилось фотографировать рукопись, что в ней ценного?
За консультацией обратились в Комитет госбезопасности, к начальнику отдела полковнику Козлову. Полковник разложил фотокопии по порядку. Снимков было сто четыре, но сфотографированными на них оказались только сорок две страницы. Отдельные места кто-то переснимал по нескольку раз, видимо, желая оградить себя от неудачи.
Несколько раз была скопирована восьмая глава «Одна из медицинских загадок». В ней автор описывал редкие случаи в медицине, в частности, останавливался на загадочной болезни, обнаруженной им только на острове Статуй.
Все то, что относилось к острову, и рассуждения автора о болезни были пересняты несколько раз.
Обилие в главе специальных медицинских терминов, латыни, экскурсов в смежные с медициной науки затрудняло чтение. Козлов решил посоветоваться с академиком Тверским. Однако по дороге в клинику он изменил свое намерение. «Сначала выясню личность Горохова, — подумал Козлов. — А с рукописью повременим…»
В беседе с Константином Павловичем полковник не проронил ни слова о микропленке.
— Общее впечатление о Горохове, — признался Тверской, — у меня, да и у дочери тоже, сложилось хорошее. Он, несомненно, начитан, развит многосторонне, любит медицину…
— Есть основания так полагать, Константин Павлович?
— Разумеется. Он проявил, например, такой живой интерес к диссертации моей дочери, что это… я бы сказал, делает честь любому культурному человеку.
— Часто бывал он у вас в доме?
— Раз пять-шесть. Собственно, знакомство-то наше началось у меня дома: он пришел, добиваясь частного приема или, вернее, беседы, консультации. И как-то, знаете, сумел расположить к себе…
Далее академик с присущей ему точностью рассказал о подготовке Горохова к операции, не упустив даже такой мелочи:
У него повышенная возбудимость, экзальтированность… Я решил лечением сном несколько привести его к норме перед операцией. Когда мы его усыпляли, то он в первые минуты бормотал всякое…
— Что именно?
— Например: «Я не поеду в Бжозув, я не поеду в Бжозув!..»
— Мне помнится, такое местечко есть в Польше, — заметил Козлов. — Скажите, Константин Павлович, а нельзя ли снять отпечатки пальцев у Горохова?
— Это невозможно, — ответил академик. — Я выписал Горохова из клиники.
— Почему? — насторожился Козлов.
— В последнюю минуту он отказался от операции, решив «собраться с духом» в будущем году. Как раз перед этим в клинике произошел ужасный случай, повлиявший на всех больных.