Тайна подводной скалы (Сборник)
Шрифт:
Юра ответил решительно:
— Обещаю!.. А теперь, дедушка, давайте вашу кирку. Я полечу гулять. Тут недалеко. Я хочу опробовать ее на льду.
— Возьми. Она у меня в инструментарии. Только не испорти.
— Есть не испортить! — крикнул Юра и выскочил из рубки.
Дед Андрейчик посмотрел ему вслед, покачал головой и подумал: «Надо все рассказать Ирине…».
II. ДИКОВИННЫЙ ПИСТОЛЕТ
Юра вылетел в солнечную безветренную погоду. Его прогулочный вертолет «Полярный жук» поднялся над воздушной станцией на высоту двухсот метров и повис в воздухе. Снизу он и впрямь был похож
В кабине было тепло, уютно. Кроме Юры, в ней находилась Ася, десятилетняя внучка гидрографа полюсной станции Волкова. Девочка часто летала вместе с Юрой над станцией и возле нее, она и сейчас занимала свое обычное место позади Юры.
Юра полностью включил мотор, убрал ротор, и «Полярный жук» стал набирать высоту.
Ася выглянула в окно. Перед ней был укреплен небольшой экран: достаточно было взглянуть на него, и вся панорама станции и ледяного поля внизу расстилалась у нее перед глазами. Больше того, регулируя изображение при помощи небольшого колесика у правого локотника своего сидения, она могла приближать и увеличивать изображение на экране и при желании с любой высоты прочесть газету, брошенную на лед. Но Ася предпочитала экрану непосредственное наблюдение.
— Как высоко! — пискнула она, прижав носик к гибкому стеклу окна.
Юра взглянул на альтиметр: стрелка показывала сто метров высоты.
— Это еще не настоящая высота, — внушительно сказал Юра. — Вот мы заберемся повыше, тысячи на три. Тогда будет высоко.
— Юра, а если плюнуть, слюни долетят до льда?
— Долетят в виде града. Только ты не открывай окна.
— Какая наша Арктания красивая, — искренне изумлялась Ася и тоненьким голоском запела песенку: «Арктанинцы, арктанинцы на полюсе живут…».
Это была бойкая ребячья песня о воздушной станции Арктании, которая вот уже пять лет висит в воздухе над полюсом, и никакие ветры и течения не могут сдвинуть ее с места.
Воздушная станция Арктания напоминала причудливый серебристый цветок, повисший на невидимом стебле над замороженной пустыней океана. Но только издали. Вблизи это была круглая, плоская площадка диаметром в пятьсот метров — целый воздушный городок.
Она была сооружена из серебристого гелинита, металла, настолько легкого, что он плавал в воздухе, как щепка на воде, ибо между микроскопически-тонкими стенками пористой массы этого металла запаян был легчайший газ гелий. Жилые и служебные строения Арктании, казавшиеся сверху крупными кристаллами соли, возведены были из легкой пластмассы стального цвета.
Станция парила в воздухе. Вся, до последнего винтика, пропитанная легким газом, гелинитовая Арктания неподвижно висела на высоте ста метров над географической точкой земного шара, именуемой Северным полюсом.
Тридцать якорей или, вернее, ракетных двигателей в полых бортах корпуса придавали ей устойчивость и неподвижность. Стоило хотя бы легчайшему ветерку коснуться бортов Арктании, и двигатели ракетных якорей бесшумно несли ее навстречу ветру. Воздушная станция как бы летела в направлении, противоположном ветру, со скоростью, равной скорости ветра. Но, летя вперед… она оставалась на месте. Стоило ветру усилиться — ив равной степени убыстрялся неподвижный полет воздушной станции. Ветер менял направление, и тотчас автоматически
Эту чудесную станцию советские ученые и техники строили в окрестностях Мурманска в огромном городе-эллинге. Созданная гением социалистической науки, Арктания была венцом усилий многих и, в первую очередь, советских полярных исследователей, долго и упорно осваивавших и изучавших район Северного полюса. В нее, в эту уже не дрейфующую со льдами, а твердо стоящую в воздухе полюсную станцию вложены были труды всех героев Арктики, стремившихся ступить ногой на льды полюса и постичь тайны Арктики.
Здесь, в высоких широтах, по образному выражению метеорологов, находилась «кухня погоды». Здесь таилась разгадка магнитного поля земли. Здесь гидрологи могли составлять точные карты движения льдов. Высадившись на лед у Северного полюса в 1937 году, а затем основав в 1950, 1951, 1954 и в следующие годы дрейфующие станции, советские ученые заложили основы постоянного и длительного изучения околополюсного района. Высадка дрейфующих станций у полюса продолжалась до тех пор, пока в воздух не поднялась Арктания — долетев до полюса, первая в мире летающая станция неподвижно замерла над бесконечными просторами Ледовитого океана.
Над Арктанией, на высоте пятидесяти километров, подобные метеорам, неслись ракетные стратопланы с исполинскими планерами на буксире. Внутри стратопланов люди беседовали, слушали деловые записи своих магнитофонов, говорили по радиотелефону со всеми материками.
Над Арктанией, серебристые, издали почти прозрачные, торжественно скользили гигантские самолеты. В комфортабельных каютах и залах этих летающих городов люди уже меньше занимались делами, но зато больше развлекались или сидели у огромных окон-иллюминаторов, похожих на окна «Наутилуса». Это были экскурсанты и отпускники.
Под Арктанией, в глубине Северного Ледовитого океана, над отрогами открытого в конце сороковых годов нынешнего века подводного горного хребта имени Михаила Ломоносова скользили мирные подводные грузовозы, потомки старинных военных субмарин, и легкие прогулочные яхты — субмаретты.
На самой Арктании люди зорко следили за состоянием погоды, предупреждали аэропорты и корабли о предстоящих бурях и туманах, а людей на материках — о мощных обвалах холодных масс воздуха, составляли карты движения льдов. На Арктании работали метеорологи, геофизики, магнитологи, географы, океанографы, гидрологи, летчики, механики и люди других специальностей. Это был дружные коллектив советских тружеников науки и техники, продолжателей дела «папанинцев», дрейфующих станций Сомова, Трешникова, Толстикова и многих других героев Арктики…
Итак, «Полярный жук» с небольшой скоростью шел на юг. Юра молча поглядывал на альтиметр и счетчик скорости. Он намеренно не убыстрял полета и не забирался высоко. Не отнимая руки от штурвала, внимательно следил юный пилот за медленно ползущим по экрану ледяным паком. Почти выключая иногда мотор и оставляя самолет висящим на одном роторе, мальчик с серьезностью заправского полярного летчика разглядывал волнообразные снежные надувы внизу, присматривался к разводьям и торосам. Лед на всем пути был старый, бурый и, по-видимому, рыхлый.