Тайна похищенного пса
Шрифт:
Для меня этот день был самым лучшим с того промозглого утра, когда мы переехали в Лион. От нахлынувших чувств сдавило горло. Есть мне не хотелось; я без конца смотрел на часы. Подумать только, Мади еще ничего не знает! Может, она даже сейчас плачет, думая о предстоящем отъезде…
Покончив с обедом, я переоделся — как и в тот день, когда мы впервые посадили Мади в знаменитую «карету», — и ушел вместе с собакой.
— Тише, Кафи, нельзя лаять на
Кафи понял. Тихонечко, по-кошачьи, он соскользнул вниз на своих бархатных лапах. Мы побежали к Пещере. Хотя не было еще и двух часов, почти все ребята уже явились, да такие красивые, что их невозможно было узнать. Судя по всему, Малыш Сапожник вылил себе на голову флакон маминых духов — от него пахло за пятнадцать шагов. Для Стриженого первостепенное значение имел головной убор, поэтому он позаимствовал у своего папы кепку, которая сползала ему на уши.
Мади ждала нас к четырем часам. Но разве
мы могли столько ждать? И вот «компания Гро-Каю» в полном составе отправилась на улицу От-Бютт, образовав кортеж с Кафи во главе. Мама Мади, услышав, что мы поднимаемся, вышла встречать нас на лестничную площадку.
— О! Вы уже здесь!..
Было очевидно, что это «уже» скорее означало «наконец-то».
— Милые мальчики! Ну как мне вас благодарить? Это так чудесно… Идите, я вас всех поцелую… Муж просил извиниться, что не смог вас дождаться — он уже опаздывал на работу. Если бы вы знали, как мы с ним счастливы… — Расчувствовавшись, она промокнула глаза. — Мади еще. ни о чем не знает… Входите!
В тот момент, когда открывалась дверь, не десять сердец стучали у нас в груди, а десять больших молотов — вот как мы волновались! А Мади удивленно воскликнула:
— Очень мило, что вы пришли пораньше! Но мама, наверное, еще не успела накрыть на стол. А что это с вами?.. И почему вы так долго не входили?
Не в силах заговорить от волнения, мы молча смотрели друг на друга. Тут чья-то рука подтолкнула меня вперед.
— Говори, Тиду, — это ведь твоя идея.
Тогда я подошел к Мади и стал торопливо, чтобы скрыть волнение, рассказывать о том, что мы придумали. Все это показалось девочке настолько невероятным, что она не отрываясь смотрела на свою маму, как бы прося подтвердить, что мы говорим правду.
— Да, Мади, все улажено — дом в Реянетте нас ждет.
Мади сначала покраснела, потом побледнела; две огромные слезы скатились по ее щекам. А затем она прямо-таки засветилась от радости.
— Так я поеду с мамой в Реянетт? И буду не
Мади пыталась пожать все наши руки одновременно. Она то смеялась, то плакала и все говорила и говорила:
Это так здорово!.. О! Теперь я уверена, что быстро поправлюсь, очень быстро… и все благодаря вам.
Нет, Мади, не благодари нас; без тебя мы бы никогда не нашли ни Кафи, ни воров.
Самый напряженный момент был позади, и мама Мади пошла накрывать на стол. Она принесла свой знаменитый пирог. Мы придвинули Мади поближе к столу, подложив ей под спину еще одну подушку. Ребята устроились, как могли: кто на стульях, кто на табуретках.
— Как чудесно! — без конца повторяла Мади. — Я должна была лечь в больницу, а вместо этого уезжаю на каникулы… а через два месяца, как только кончится школа, вы все приедете ко мне… и Кафи привезете, правда, Тиду?
Она прижала к себе мою собаку, у которой даже потеплели глаза, как будто она поняла, что говорят о Реянетте.
Но вдруг Кафи навострил уши и зарычал, глядя на дверь. На лестнице послышались шаги. Кто мог прийти и помешать нашему веселью? Мама Мади пошла открывать и возвратилась с тремя типами, увешанными какими-то странными аппаратами.
— Журналисты! — воскликнул Сапожник. — Интересно, когда они оставят нас в покое? Можно подумать, что мы какая-то невидаль…
Но репортеры не отступали. Они сначала зашли в комиссариат, потом на улицу Птит-Люн, а уж оттуда моя мама направила их сюда.
— Мы вас задержим только на одну минуту! Несколько коротких вопросов и снимок.
Мы согласились. Журналисты разместили нас в глубине комнаты вокруг Кафи. Мы запротестовали:
— О, нет! Никаких снимков без Мади!.. Это она нашла Кафи.
Журналистам пришлось согласиться. Мы сгруппировались вокруг Мади, она обняла слегка встревоженного Кафи, а я пристроился так, чтобы быть поближе к ним обоим.
— Внимание!..
Вспышка! Вторая! Третья!.. Кафи сердито залаял. Он решительно не любил прессу…
Вот и все. Нас заверили, что фотография появится на первой странице вечерней газеты. Особой гордости мы не ощутили, но я обязательно сохраню эту фотографию на память — вставлю ее в рамку и повешу на стену в своей комнате. Мне будет приятно видеть лица моих товарищей из Круа-Русс, улыбающуюся Мади и мою замечательную собаку — всех тех, благодаря кому этот большой город, сначала такой враждебный, больше никогда не покажется мне серым…