Тайна поместья Оффорд

Молодой мужчина стоял на коленях перед кроватью, сцепив перед собой руки, и шептал. В соседней комнате раздавались невнятные голоса, шуршала бумага, словно кто-то просматривал документы. Скрипнуло кресло.

Мужчина зажмурился, но тут же открыл глаза и затравленно оглядел комнату: слабый свет свечи не в силах разогнать тени в углах только больше сгущал их; пламя дрожало, и тьма шевелилась, как живая.

Хозяин комнаты побелевшими пальцами стиснул крест и снова принялся шептать, уже не позволяя

себе склонить голову. В комнате за стеной кто-то прошёл к двери и остановился возле неё, тяжело дыша.

Молящийся зашептал быстрее. Крест, зажатый между пальцев, впился в их кожу. Дыхание превратилось в пар, словно мужчина оказался морозным вечером на улице. Хлопнули створки окна.

Хозяин комнаты резко обернулся, пытаясь не выпускать из вида ни окна, ни двери и ни на мгновение не прекращать молиться. Чем громче и отчётливее становились звуки, раздающиеся в соседней комнате, тем выше и отчаяннее звучал голос молящегося.

Он уже почти задыхался: мужчина не позволял себе сделать глубокого вдоха, который мог прервать чтение молитвы, и с ужасом осознавал, что этот момент настанет – в глазах начинало темнеть, грудь сдавило. Он покачнулся, прижавшись к мягкой, но холодной ткани покрывала.

Судорожный глубокий вдох.

Звуки в соседней комнате затихли. Мужчина медленно поднялся, с трудом удерживаясь на онемевших ногах, и пошёл к двери. Не дойдя полушага он замер, прислушиваясь. Тревожное ощущение не покидало его; беззвучие казалось насмешкой, затишьем перед новой чередой кошмара. Дыхание клубилось паром перед лицом испуганного человека. Тело его била дрожь.

А затем за спиной раздался странный звук: казалось, кто-то осторожно двигает стеклянный стакан по деревянной столешнице. Мужчина замер, отчаянно жалея, что не взял свечу, и не смел обернуться.

Пересохший язык отказался произносить слова. А затем кто-то задул свечу.

– Сэр Барлоу? – знакомый голос позвал его по имени. Мужчина с трудом открыл глаза.

Первым, что он увидел, был потолок, потом справа замаячил силуэт, постепенно принимающий очертания человека.

– Сэр Барлоу? – высокий плотный мужчина поднял лампу, чтобы увидеть лицо молодого господина.

– Чарльз, – просипел сэр Барлоу. – Воды.

Чарльз поднёс стакан к губам хозяина и поддержал его голову, пока тот жадно пил.

– Я нашёл вас на полу, сэр. Снова.

Сэр Барлоу откинулся на подушки и прикрыл глаза: теперь уже он мог себе это позволить – в присутствии верного дворецкого их семьи ничего не могло угрожать ни одному из её представителей.

– Я не смел бы навязываться, но случаи вашего недомогания участились, и посему я прошу вашего разрешения послать за врачом, – подчёркнуто вежливо произнёс Чарльз, снова наполняя стакан и поднося хозяину.

Молодой Барлоу поморщился, но вызвано это было не предложением, а звоном стекла. С этого всё началось: хрустальный бокал разлетелся вдребезги в его кабинете, упав со стола, хотя его никто не касался.

–

Я приглашу мисс Фламел сам, – согласился молодой господин. – Отправлю письмо к ней с утра. Сейчас я устал, но чувствую себя не так уж плохо.

Дворецкий взглянул на бледные губы сэра Барлоу.

– Я распорядился подать вам горячий чай и успокоительное, что прописала мисс Фламел, – сообщил он.

– Спасибо, Чарльз, – молодой хозяин медленно глубоко вдохнул тёплый воздух, наполняющий комнату.

– Лиззи принесёт оставшееся после ужина холодное красное мясо и хлеб, – подняв лампу повыше, Чарльз сверился с записями. – Врач утверждает, что вам это полезно, сэр.

– Буду только рад, – сэр Барлоу посмотрел в окно: звёздная безоблачная ночь, вдалеке видны огни Каддингтона – кому-то тоже не спится сегодня. Возможно, слышно как на улице перекликаются констебли, лают собаки или из ближайшего паба раздаются пьяные весёлые крики. Такими были ночи в Лондоне. Но уже больше четырёх лет Джонатан Барлоу засыпал в жутковатой тишине родового поместья Оффорд, спрятавшегося в горах.

– Сэр, могу я предложить больше не обсуждать дела после вечернего чая? – снова заговорил дворецкий.

Сэр Барлоу с удивлением взглянул на него.

– Мисс Фламел рекомендовала вам как можно меньше поддаваться волнениям, – пояснил слуга.

– Ах, это, – молодой господин покачал головой. – Боюсь, это роскошь, которую мы не можем себе позволить, дорогой Чарльз. Исчезновения продолжаются, и скрывать их нет никакой возможности. Даже в нашем небольшом Каддингтоне есть газеты, а у людей есть и глаза, и уши.

В соседней комнате раздался стук.

– Сэр Барлоу? – послышался девичий голос: Лиззи, милая и добрая девушка, принесла хозяину самый поздний ужин.

– Оставь на столе и можешь отправляться спать, – приказал дворецкий, по единственному движению брови Джонатана Барлоу понимая, как следует поступить.

– Доброй ночи, сэр Барлоу. Доброй ночи, сэр Чарльз.

Дворецкий дождался, когда дверь кабинета закроется за горничной, и вышел из спальни, чтобы принести серебряный поднос, уставленный тарелками. Добавив пузырёк с лекарством, он опустил свою ношу на прикроватный столик.

– Ночной чай, сэр, – объявил Чарльз без тени улыбки. Он умел поддержать хозяина и при этом сохранить лицо, не превращаясь в придворного шута.

Сэр Барлоу вздохнул и потянулся к холодному мясу, но, подумав, поднял бутылочку с успокоительным и маленькую серебряную ложку.

– Я буду в кабинете, сэр, – дворецкий поклонился и вышел из спальни хозяина, не закрыв дверь, за что сэр Барлоу был ему безгранично благодарен.

сэр Джеймс Уоррэнцентральное полицейское управление г.Каддингтонсентябрь, 141 час 18 минут после полудня

Дверь кабинета приоткрылась, и внутрь заглянул констебль.