Тайна предтеч
Шрифт:
Какая разница, когда умирать? Уж лучше бы быстрее, прямо сейчас, чем дышать вонью слипиков, мечтать о глотке свежего воздуха и годами просыпаться, не зная, удасться ли дожить до вечера. Уж лучше так. Хотя бы попытаться совершить что-то значительное.
Сколько времени ползал Константин Егоров по свободным от слипиков вентияционным каналам, он не помнил. Ощущение времени исчезло. Он несколько раз заблудился, едва не сорвался в глубокий провал, вывихнул лодыжку и пару раз забывался тревожным чутким сном. Надежду обнаружить центр управления слипиков он не терял ни на минуту, потому что все
Осторожно выкрутив болты, Егоров распаковал примотанный к животу заряд, способный превратить в крошево не только голубой цилиндрик, но и стены вокруг него. Компактная упаковка и небольшой вес не обманывали специалиста — взрывчатка была из новых, невероятной мощи. Еговоров на миг представил, как рванет заряд, и как его тело за секунду превращается в гостку органических молекул, как испаряются и превращаются в ничто его сознание, чувства и воспоминания.
Страшно не было. Но на секунду голова освободилась от лишних мыслей и переживаний, очистилась, и на освободившееся место ворвалася вопрос, прежде наглухо заблокированный радостью неожиданной находки сердца врага.
Голубоватый цилинд был явно не продуктом деятельности людей и уж точно не природного происхождения. А значит, его кто-то сюда притащил, установил и настроил. И никто кроме гррахов это сделать не мог. Сами ли они проникали в заселенное людьми подземелье, или доставили цилиндр каким-то иным образом, но они знали о его существовании, а значит и о существовании слипиков.
Разрушение цилиндра, внезапно понял Еговоров, приведет только к одному результату. Гррахи узнают, что люди добрались до центра логовища и уничтожили его. Гррахи узнают, придут и многолетняя война за тоннели будет проиграна в один момент, полным уничтожением оставшихся людей, как военных, так и гражданских.
Мысль эта вошла в голову Константина Егорова и больше не уходила. Руки его сами отодвинули заряд в сторонку и переломили ставший ненужным взрыватель. Остатки отчаяшегося сознания искали хоть какой-то выход, и не находили. Можно было вернуться назад, к своим, рассказать все и принять общее решение, но за время плутаний по вентиляции он напрочь запутался в хитросплетениях каналов, несколько раз спускался по почти вертикальным спускам.
Назад дороги не было. Да и зачем уходить? Константин лег лицо на решетку и стал смотреть в загадочное влекущее мерцание.
Постепенно сердце подземелья вытеснило вытеснило все, что что он знал и помнил прежде. Бывший человек, постепенно превращавшийся в монстра, не мог думать больше ни о чем. Он лежал в вентиляционной шахте и смотрел на мерцание, потому что ему некуда было идти и негде лежать, потому что вокруг был мрак и смотреть было больше не на что.
Мерцание входило в его сознание и тело, постепенно меняя его. Кожа твердела, становилась блестящей и стала выделять странно пахнущий секрет. Кости истончились, но стали намного крепче, чем раньше. Мышцы почти исчезли, но сила не ушла, лишь стала иной. Массу заменила скорость. Мышление — реакции и инстинкты.
Монстр не помнил, когда, испытывая невероятный голод, убил и сьел первого слипика.
Подземелье стало его домом. Мрак прекратил быть проблемой, потому что глаза стали видеть по другому, но всермя, пока не охотился, монстр проводил у Сердца, сутками всматриваясь в его мерцание. Отвлечь его мог только голод и громкие звуки, потому что слипики привыкли жить тихо, едва заметно шетеся и поскребываясь в темноте. Такие звуки могли порождать только люди. Большие, теплые и вкусные.
Сила 3/3
Скорость 2/3
Реакция 1/3
*неизвестно* 2/3
*неизвестно* 2/3
Стойкость 3/3
Жабье кольцо *неизвестно*: Жизнь +1/5(неактивно), Стойкость +1(неактивно), Эффект — неуязвимость от первого урона.
Родившись в глубине, в чьей-то немыслимо могучей груди, рев рвался наверх. Отголоски его отражались от стен, затихали в тупиках и глухих углах, накладывались друг на друга, сливаясь в многократное пугающее эхо. Он был голодный, тот, кто издавал рев, и очень хотел добраться до добычи. Но пока не находил ее, а потому все сильнее злился, бежал, разыскивая путь на верхние уровни. Иногда Босому казалось, что он слышит его дыхание, ровное и сильное, смотрит его глазами в беспросветную тьму.
Монстр точно знал, что охотится за человеком. Не за гррахом или другими измененными животными, а за двуногим двуруким существом, с удивительно вкусным и мягким мясом, нанизанном на удобные палочки-кости. Удобная дичь. Удобная и вкусная. Вот только люди шаркали ногами и гремели голосами далеко, на самом верхнем уровне, а тот, кто издавал рев, жил глубоко под землей.
— Что там произошло? — Винник постучал по толстому металлу костяшкой пальца и приник ухом, — Почему не пройти?
Отряд дошел наконец до двери, преграждающей прежний короткий путь в лабораторию Дуста.
— Заглохни, гнида, — зло оборвал его Зуб, — и так всем из-за тебя кранты.
Из-за двери донеся шелест и поскребывания, а потом отчетливый топот и скрежетание. Босой хотел предостеречь Винника, но не успел. Кто-то крупный с разбегу врезался в металл с той стороны. Дверь содрогнулась, стряхнув с петель застарелую ржавчину.
— Можем приоткрыть, это всегда пожалуйста, — усмехнулся Рой, — Будешь своим новым дорогим друзьям разные мудрости рассказывать, пока они обедают. Тобой.
Винник отшатнулся от взбесившейся, сотрясаемой все новыми ударами двери.
— И как вы теперь ходите?
— Через второй уровень. А чего ты так смотришь? Жить захочешь и не так раскорячишься. Первое время было сложно, но постепенно приладились. Ходим реже и груза приходится таскать больше, но лучше, чем ничего.
Путь вниз, на второй уровень, преграждала другая дверь — точная копия предыдущей. И чем ближе отряд подходил к ней, тем тревожней становилось у Босого на душе. Далекие царапающие шорохи в сознании приблизились, стали громче настоящих звуков и вдруг пропали, что означало только одно — чудища совсем рядом, может быть даже на расстоянии вытянутой руки.