Тайна происхождения русского народа
Шрифт:
Установлено, что социальная организация казаков с древних времен имела в своей основе принцип «народ-армия», и в сравнительно близкое нам время были хорошо известны и описаны казачьи войска: Донское, Уральское, Кубанское, Сибирское и пр.
Гвардия казаков при первых наследниках рода Синеоких представляла собой военно-служивое аристократическое сословие, наделенное особыми льготами и привилегиями, сыгравшее в дальнейшем первостепенную роль в судьбе всего народа Стального Императора. На основании многочисленных письменных источников известно, что она не была распущена, а лишь укреплялась и увеличивалась, переходя к очередному великому императору – Верховному судье – Хранителю Ясы (закона) империи. По «Сокровенному сказанию», «Огадаю были переданы гвардейцы и охранная стража (кептулы, стрельцы – хорчины и турхауты – всего 10 000 человек» [16]. Есть основание думать, что после смерти «Мунке» -царя в 1259 году гвардия великого императора перешла к его младшему брату Арию, претенденту на трон монгольского царя наряду с Кублаем (Кудлаем), основателем династии Юань в Китае. Часть войск подчинялась Кулаку (в источниках встречается искаженное имя Хулаг) [17].
После первых четырех великих императоров дальнейшая судьба гвардии по письменным источникам практически не прослеживается, но локализация и сам процесс превращения единого корпуса в автономные военизированные объединения казаков в послеюаньский,
От Казбанова, первого независимого князя Гвардии Хранителей, и до его потомка атамана Орлика прошло семь поколений, то есть примерно около двухсот лет. Следовательно, время жизни Казбанова приходится на конец XIV – начало XV века. Получается, Гвардия Хранителей как самостоятельная автономная орда впервые вступила в Союз Четырех Армий («Дербен-ойрат») в конце XIV – начале XV века, когда во главе казаков Алтай-Тянь-Шаньского региона, по монгольским летописям, стоял верховный князь Тогонов из рода Чоросов, ставший фактически единовластным правителем всей исторической Монголии – Центральной Азии.
В 1935 году вышла книга путешественника Хаслунд-Кристенсена на английском языке «Люди и боги в Монголии» [19]. Ее автор был участником центрально-азиатской экспедиции Свена Гедина и побывал у торгоутов Синьцзяна. Хас-лунд-Кристенсен пишет: «Покрытая легендами история торгоутов долгое время занимала мое воображение, и я в течение многих лет пытался из книг и первоисточников восстановить исторические предпосылки нынешнего положения этого монгольского племени. Я почерпнул много сведений из Toregut Rarelro, которую мне прочитали и растолковали ученые ламы в торгоутском „Желтом монастыре“ в горах Тянь-Шаня. Это собрание древних документов, написанных на монгольском языке и являющихся чисто монгольскими по своему происхождению, представляет собой чрезвычайно яркий и фантастический рассказ, принадлежащий самим торгоутам, о предках своего хана, о своем народе и об их битвах в минувшие столетия» [20].
Как пишет в своем исследовании П. С. Паллас, князья «торгоутов» ведут свою родословную от Казбанова, отделившегося от Ван-царя [9]. В конце XIV века, после падения европеоидной монгольской династии Юань в Китае, гвардейские войска, во главе которых уже стояли выборные представители аристократической знати, ближайшие родственники юаньских императоров, присоединились к казакам Алтай-Тянь-Шаньского региона. По данным китайского трактата «Мин ши», один из видных полководцев под именем «Стальной» еще до падения Юаней объявил себя правителем всех казаков. После его смерти народ-армия был разделен на три части, каждую из которых возглавил отдельный предводитель. Вот их фамилии: Махамов, Тапинов и Болотов. В 1409 году император минского Китая Чжу-Ди наградил почетными титулами и ценными дарами трех казачьих атаманов, уделив особое внимание Махамову (его сыном был атаман Тоганов) [21]. Возможно, Тапинов или Болотов и были тем самым «Аксагултаем», атаманом семиреченской Передовой Гвардии второй половины XIV века, которая у ряда историков получила условное название «Джунгарское ханство», а мы в своей книге называем Центральной Ордой. Наименование «Джунгарское ханство» очень условно, потому что это, естественно, не ханство, – то есть не государство или княжество, а орда, во главе которой был атаман, избираемый казаками военный лидер. И термин «Джунгарская» – географический и более поздний, поэтому правильнее говорить «Центральная орда». Она находилась в самом центре Евразийского континента. Мы предлагаем также называть эту территорию Алтай-Тянь-Шаньским регионом.
Этнограф П. И. Небольсин записал у волжских хошоутов поговорку «хошун де-ере дархалык дыксын», то есть «я выслужил право в голове хошуна».
Гвардия Хранителей во главе с князем Орликом, принявшим в 1609 году подданство московского царя, занимала особое место в составе казачьего народа конца XVI века. Численность ее определяется в пятьдесят тысяч семейств – «кибиток». Это значит, что численность всей орды превышала шестьсот тысяч человек [24]. И это без учета той части Гвардии Хранителей, которая осталась в Семиречье после ухода Орлика и вместе с атаманом Гушиным направилась в Кукунор на границу Великой Китайской стены, подчинив себе обширнейший регион от Памира до Хуанхэ. Часть из них в XVII веке, после оккупации Тибета Китаем, вновь вернулась в Алтай-Тянь-Шаньский регион.
Определение численности казаков производится нами по аналогии с численностью донских казаков конца XVIII – начала XIX века, статистический учет которых был хорошо налажен, что подтверждают многочисленные справочники и обширная историко-демографическая литература. В 1801 году демографическая статистика «донцов» была такова: всех служилых православных казаков числилось 40 023 человека, казаков-буддистов 1557 человек, всего на службе числилось 41 580 казаков. Из них на полевой (реальной) службе состояло 22 000 казаков. При этом все население Дона в начале XIX века составляло 486 000 человек. Таким образом, можно вывести соотношение 1:12. Так как организационная структура, быт и традиции исторического казачества и казаков-донцов идентичны и на протяжении XVII—XVIII веков не претерпели существенных изменений, можно сделать вывод, что у казаков на каждого воина приходилось двенадцать человек общего населения. Кроме того, в первоисточниках сохранились прямые указания на то, что термином «кибитка» у казаков называлась первичная военно-хозяйственная единица, выставлявшая одного воина. Таким образом, если в источнике указана численность «кибиток», мы можем достоверно сообщить численность всего населения, исходя из пропорции 1:12. В тех же случаях, когда речь идет только о численности действующего войска, должна применяться пропорция 1:24.
Согласно письменным памятникам ойратов-калмыков, Передовая Гвардия («хо-шоут») в конце XVI века насчитывала 130 ООО «кибиток» или примерно 1 600 000 человек. Остальные объединения казаков немногим уступали ей в военной силе и общей численности населения, хотя во главе сейма – совета казаков – по традиции всегда стоял атаман Передовой Гвардии. В начале XVII века это был Багасов [25], который скончался в 1640 году в возрасте девяноста лет. В рамках общности казаков в XVI веке окончательно сложился
Гвардейская Армия Стражей атамана Орлика (в источниках – «торгоут»), Передовая Гвардейская Армия атамана Багасова (в источниках – «хошоут»), Гвардейская Армия Левого фланга атамана Кулова (в источниках – «зюнгар»), Четвертая Гвардейская Армия атамана Талаева (в источниках – «дербет»).
Эти четыре армии имели общую численность в 6 000 000 человек, 500 000 воинов общего войскового резерва и 250 000 конных воинов-казаков на действительной военной службе. Казачьи орды нельзя воспринимать как простую и упорядоченную систему – это достаточно сложные структуры, включающие в себя много подразделений, не имеющих выверенной бюрократической иерархии, свойственной государственному образованию XIX века или современности. В таких сложносоставных социальных организмах могли образовываться новые подразделения и дробиться старые, пока не появлялась сильная верховная власть, которая все структурировала. Но между такими периодами могли проходить сотни лет, когда орда существовала как конгломерат взаимодействующих между собой военно-демократических союзов. Они вырастали как бы снизу, естественным образом. Уходили от верховной власти прежние атаманы, сохраняя за собой и своими потомками определенный авторитет, привилегии и общественно-политические позиции, конкретные местности, хозяйственный контроль над теми или иными регионами или природными ресурсами. Это происходило из поколения в поколение, приводя к значительному усложнению системы. Помимо этого, у разных орд было достаточно много постоянных или временных союзников. Иногда такими союзниками были близлежащие княжества и государства, иногда это были остатки какой-либо казачьей орды, потерявшей былое могущество и сократившейся до небольшого подразделения, но помнящей о былой славе. Они включались на правах автономии в более сильную или новую орду. Таким образом, в историю вошло множество наименований различных подразделений, которые у разных авторов звучат по-разному. Возьмем классический пример из тюркоязычных источников: «хойты», «мингаты», «байты», «захчины», «олёты», «батуты». Сейчас для нашего восприятия все эти наименования кажутся инородными. На самом деле все они применялись у предков современного русского народа для обозначения подразделений. То есть это не народы, не племена, а социально организованные автономные сообщества внутри Большой орды, которые появились благодаря сложности и неструктурированности процесса военно-демократического развития казачьего народа. Время от времени сильные личности становились во главе всех без исключения орд, подобно Стальному Императору, и тогда выстраивалась жесткая централизованная иерархия. Но даже в такие моменты истории прежние термины не исчезали. Они использовались для обозначения подразделений, местностей, регионов и даже просто населения-землячества. Но самое главное – это никогда не были племена или народы, потому что для их выделения и оформления в обособленные этносы просто не было возможности и достаточного времени. Только позднее, когда правительства европейских государств современного типа стали сознательно формировать этносы по политическим мотивам, условные термины на наших глазах стали превращаться в названия народностей. Так, например, до настоящего времени функционирует весьма условный термин «украинцы» – окраинцы – жители окраины. В политических целях в советское время посчитали, что часть русского населения должна оформиться в отдельные народы. Соответственно были придуманы их истории, языки, созданы национальные академии – и через несколько поколений новый этнос готов. Но во времена средневековья таких институтов государственной власти еще не было, как не было и профессиональных историков, которые могли бы написать историю народа по политическому заказу.
Помимо самих казаков, в состав населения той или иной орды входили инородцы. Почему это происходило? Прежде всего потому, что казаки – народ сугубо военный, не занимались хозяйственной или иной трудовой деятельностью, – более того, по уставу, длительное занятие промыслом или торговлей, не говоря уже о земледелии, могло привести к исключению из Казачьего Круга, то есть лишению гражданских прав и, как следствие, всех льгот, привилегий и самой казачьей вольности. Как правило, все казачьи орды материально зависели от государств и княжеств, которые они контролировали при помощи военной силы. Когда этот контроль утрачивался, доминирующая орда могла прекратить свое существование. На смену ей приходила другая, из того же самого населения, но с другим атаманом-лидером. Так происходило всегда: угасание и тут же возрождение, как у птицы феникс. Появлялась новая сила, новые герои-воины, идущие в поход и возвращающие былой контроль над окружающими их странами. За счет таких походов орда и содержалась материально, но не всегда этого было достаточно. Как было упомянуто выше, орда – это достаточно свободная организация вольных и своенравных казаков, то есть военная демократия «снизу», поэтому рамки законов были условными. Например, запрет на хозяйственную деятельность часто обходили, поскольку он означал очень бедное существование населения, если в силу геополитической ситуации войн долго не было, ранее контролируемые территории переставали платить налог или инородческая империя, которая достаточно стабильно поддерживала орду, оказывалась достаточно сильна, чтобы оказать отпор и перекрыть границу, не допустив отряды казаков на свою территорию. Тогда нужно было как-то существовать и выживать автономно. Но как это сделать при запрете на хозяйственную деятельность? На пастбищном скотоводстве долго не протянешь – это ясно любому ученому-экономисту, способному просчитать возможности средневекового скотоводства для обеспечения военной орды, которой требуется и оружие, и металлургия, и многое другое. Поэтому в случаях, когда требовалось как-то поддержать свое существование хотя бы на элементарном уровне, приглашались трудовые мигранты-инородцы. Это отнюдь не новое явление в истории: в южных относительно Евразийского континента регионах планеты часто наблюдался избыток населения, происходили катаклизмы, различные происшествия социального характера, и значительные массы людей искали себе убежище, приют, защиту, новые места жизни, в том числе в северном направлении, то есть на землях, принадлежащих казакам. Поэтому приток населения всегда существовал, хотя и был минимальным. Когда орда была достаточно сильна и не зависела от необходимости вести хозяйственную деятельность непосредственно на своей территории, граница перекрывалась, и трудовых мигрантов могли просто не пустить под страхом смерти. Одна из теорий причины постройки Великой Китайской стены заключается в том, что, возможно, она была возведена, дабы избыточное население Китая не проникало на север. Мы также знаем из китайских исторических архивов, что у Маньчжурской орды существовали законы, запрещавшие аборигенам Китая жить на родовых территориях маньчжуров. Переход коренного населения за пределы Великой Китайской стены карался вплоть до смертной казни. Затем был построен так называемый «Ивовый Вал», который проходил севернее Великой Китайской стены, а обширные степи Маньчжурии были отданы под сельскохозяйственное производство и заселены китайскими крестьянами. Это доказывает, что процесс трудовой миграции был очень гибким и разнонаправленным, отношение к нему менялось и сами границы порой смещались в угоду хозяйственной необходимости.