Тайна проклятого герцога. Книга вторая

Звездная Елена

Монахиня широко и выразительно улыбнулась, заставляя леди эн-Аури побелеть от бессильной ярости. И можно было бы уже ничего не говорить, но сестра все же произнесла:

– Вам следовало подумать о милосердии и сострадании к самой себе в тот момент, когда, снедаемые ревностью и злобой, вы отдали личу часть собственных сил, надеясь увидеть труп той, в чьем похищении согласились участвовать в обмен на возвращение части силы, отобранной у вашего отца. Мы свою часть договора выполнили, леди эн-Аури, а ваша семейка вновь попыталась обмануть

святую церковь. Пресвятой видит все. И у Пресвятого нет жалости к ничтожествам, не способным осознать – сущности, подобные восставшим из мертвых бывшим магам, схожи повадками с дикими волками – а если волк забрался в овчарню, вырежет всех овец до последней. Вы понимаете, о чем я?

Старуха промолчала.

– Советую подумать о вечном, леди эн-Аури, – в голосе монашки отчетливо слышалась издевка. – Очистите свою душу молитвами, подберите местечко на кладбище, определитесь с гробом, в коем будут покоиться ваши бренные останки.

Лицо магини исказила гримаса ужаса и вместе с тем презрения, и леди хрипло произнесла:

– Вы же понимаете, что на размышления о вечном у меня остался всего один день, а с наступлением ночи лич отберет последние крохи моей жизни… – в голосе послышалась обреченность.

– Вот и не стоит напрасно терять время. – Жестокая улыбка сестры так не вязалась с кротким образом монашки.

– Мрази, – прошипела леди эн-Аури, – последними моими словами будет проклятие на ваши головы.

– Идемте, я провожу вас, – ухмыляясь, ответила монашка.

– Сама дойду, – прохрипела леди.

И с трудом расправив плечи, развернулась, чтобы уйти, сохраняя последние остатки гордости.

Монахиня спокойно стояла, сложив руки на груди и наблюдая за еле волокущей ноги магиней. Я же едва могла дышать, осознав, что этот день действительно последний в жизни леди эн-Аури, а ночью по ее душу явится тот монстр, что столь расчетливо пытался убить меня… И несмотря на гнев в отношении дочери лорда Аури, мне стало ее неимоверно жаль, ведь я, в отличие от монахини, чье сердце оказалось холоднее камня, была воспитана на принципах милосердия и всепрощения. И остаться в стороне от чужого горя не смогла.

Осторожно отступив от куста, вспомнила, как изгибается эта дорожка по всему пространству сада, и поторопилась перехватить леди эн-Аури у вишневой аллеи, что благодаря искривлению была скрыта от глаз сестер, охраняющих ворота.

Успела я раньше леди, и пришлось ждать, нервно оглядываясь и надеясь, что нашу беседу не прервут. Леди эн-Аури заметила меня не сразу, и зрение ее, кажется, значительно подводило, потому что лишь подойдя на расстояние двух шагов, магиня выдохнула:

– Леди Грэйд?

Увы, на обмен вежливостями времени не было. Шагнув к несчастной, я негромко произнесла:

– Цветы мальвы. С наступлением ночи рассыпьте вокруг себя цветы мальвы либо разложите по кругу, и лич не сможет приблизиться.

Невдалеке раздался крик сестры Марты: «Леди Уоторби!»

И я торопливо отступила

к кустам, чтобы никто не догадался о состоявшемся разговоре, но вопреки логике, леди эн-Аури шагнула вслед за мной, и это вынудило остановиться. А магиана, глядя на меня слезящимися старческими глазами, с недоверием переспросила:

– Леди Грэйд, вы… вы пытаетесь мне помочь?!

Она произнесла это таким тоном, словно сама не верила в сказанное. Бедная женщина.

– Я не пытаюсь, – нервно оглянулась на сад, – я искренне хочу помочь. И поймите – мальва действительно способна вас спасти.

Покачав головой так, словно она отрицала саму ситуацию, скрипучим голосом леди эн-Аури, горько усмехнувшись, произнесла:

– Это вы не понимаете, Ариэлла. Не понимаете всей ситуации – я провела лича в родовой замок Грэйд.

Она произнесла фразу так, словно признание далось ей с трудом. Я улыбнулась, подошла к магиане, взяла ее за руки, чуть сжала сухие старческие ладони и ответила:

– Я знаю.

Леди вырвала ладони из моих рук, отступила и прошипела:

– Это я привела лича в Гнездо Орла, до сих пор не понимаю, как вы выжили! Я, соблазнив матроса из команды «Ревущего», сняла с него защитный амулет, что позволило личу вселиться в несчастного… Я… – она осеклась и продолжила уже гораздо тише: – И мой отец участвовал в вашем похищении, леди оттон Грэйд. А вы…

Пожав плечами, я произнесла:

– Вы удивились тому, как я выжила. Меня защитила госпожа Винслоу, леди эн-Аури, оставив в моей спальне цветок мальвы, именно он и отпугнул лича. Воспользуйтесь моим советом, и вы спасетесь.

Она стояла, потрясенно глядя на меня. А затем хриплым шепотом выдохнула:

– Дэсмонд ищет вас.

Я с трудом сдержала слезы. Кивнула, показав, что услышала, и ничего не смогла сказать в ответ. Ничего, совершенно. Леди эн-Аури и не понадобились слова, она все поняла:

– Вас держат здесь против вашей воли.

Не став комментировать, я торопливо прошептала:

– Уходите, прошу вас. Боюсь, если сестры узнают, что мы разговаривали, вас… – как ни прискорбно было это произносить, – вас не выпустят из монастыря…

Слово «живой» я произносить не стала, но оно повисло в воздухе.

– Понимаю, – отозвалась леди эн-Аури.

– Берегите себя, – прошептала я и, развернувшись, поторопилась прочь. Сначала шагом, после почти бегом бросилась к противоположному концу сада.

Миновав еще две аллеи, я обессиленно опустилась на скамью под могучим дубом, который давал тень, способную скрыть от невнимательных глаз. Но в монастыре невнимательных нет. Меня нашла сестра Вериссия лишь несколько минут спустя, когда я сидела, обняв плечи и обреченно глядя на росток неведомо как проросшего желудя. Монахиня подошла, смяла росток, наступив на него, раздавила намеренно, после обратилась ко мне:

– Матушка Иоланта ждет вас, леди Уоторби.

– Леди оттон Грэйд, – устало поправила я.