Тайна проклятой усадьбы
Шрифт:
Скомандовал сержант Елисеев, и двух незнакомцев, стражи порядка повели в обезьянник.
– Подождите, позвоните своему начальнику Волкову Генадию Андреевичу, Питон моя фамилия.
Прокричал молодой человек.
– Что тут вообще произошло?
Поинтересовался Гонгешвили.
– Да двое тут подрались, и с явкой о повинной приперлись, ты не переживай, ночь у нас тут переночуют, а на утро их отпустим. Гонгешвили знал Елисеева во всей красе,
Недолго думая он подошел к дежурному милиционеру, который сидел на посту, и попросив трубку телефона набрал домашний номер Генадия Андреевича.
После набора номера последовали гудки.
И после монотонной паузы гудков, трубку наконец сняли.
– Алло, слушаю.
– Алло Генадий Андреевич, это Гонгешвили, у нас в отделение какой-то старик избитый, молодого человека привел, у него Питон фамилия, тот старик сказал что он его избил и…
– Отпустите его, Питон это племянник моего друга, а тот старик что его привел, это сумасшедший, у него желтая карточка, его из лечебницы выпускают, не хотят его там держать, вот он и занимается всякими делами.
– Понятно, а что нам со стариком делать?
– Ну это уже для Елисеева работа, если он там буянить будет то пусть он пару раз ему вмажет хорошенько, а под утро чтобы этого дерьма в обезьяннике не было.
– Слушаюсь.
– Ах да, Гонгешвили потом насчет Питона составишь с его слов протокол и завтра мне на стол.
– Есть.
– Как там Толик, все с ним нормально.
– Да уже отходит немного, даже поговорить с ним немного удалось.
– Молодец Гонгешвили, работай! Все конец связи.
– До скорого.
После того как Гонгешвили бросил трубку телефона. Из обезьянника раздался крик, и стук по решетке камеры.
– Откройте, эту чертову камеру, меня слышит вообще кто-нибудь?
У молодого паренька началась истерика, так как тот старик который оказался психически неуравновешенным бродягой, нагадил на пол камеры.
Молодому человеку было настолько противно находится с этим ублюдком в одной камере, что к его горлу начала поступать тошнота. На его лбу выступил пот, в глазах начало темнеть, ему стало становиться душно и ноги проваливались сквозь в пол.
Он знал что сотрудники местной милиции привыкли к различным идиотам, и сажают ни в чем не повинных людей в одну камеру вместе со всякими отбросами общества, и то что сейчас человеку плохо, их мало это интересует.
К камере быстрыми темпами подбежали Гонгешвили и Елисеев. Увидев чудовищную картину, что творилась в обезьяннике.
Елисеев просто пришел в ярость, он конечно много повидал за всю свою практику работы в милиции, но такое он видел в первый раз. Как только Гонгешвили отворил замок камеры, и они вошли в нее, Елисеев нецензурными
Гонгешвили взял под руку Питона и вывел его из камеры.
Он завел его в свой кабинет, и усадив его на диване который стоял в углу кабинета, налил ему стакан воды. После принятие стакана кипяченной воды, Питон стал немного приходить в себя, после того ужаса что он сегодня пережил, был самым неприятным моментом в его жизни.
– Рассказывай, фамилия, имя, отчество, как случилось что вы с этим психом здесь оказались. Все по порядку.
– Питон Максим Леонидович, 1975 года рождения, этой ночью мы с друзьями возвращались со дня рождения нашего друга. Было темно, когда мы проходили мимо мусорки, среди коробок я заметил силуэт, это был обычный пожилой человек, невозможно было сказать что это был бомж, одежда на нем была не такая уж поганая, словно это был не бомж, а просто обычный прохожий. Когда мы его встретили, он протянул мне руку и сказал «Помоги мне сынок меня скины избили, помоги мне добраться до отделения милиции, чтобы написать заявление на этих подонков что меня избили», я в ответ протянул ему руку. Мои друзья покосились на меня, мол что он таким людям помогает, и разошлись по своим домам.
И мы вместе с этим бомжом, пошли по ночному городу, и он даже сумел меня развести на то, что бы я ему купил хот-дог, и чай, и мне даже денег было не жалко, чувствовал себя настоящим суперменом. И как только мы вошли в отделение, этот бомж в меня вцепился, перепачкал своей кровищей мне всю куртку, оторвал карман и стал орать, что это я его избил.
– Распишись в протоколе.
Сказал Гонгешвили, протягивая Максиму составленный протокол.
Он поставил на нем свою подпись, и Гонгешвили сказал ему.
– Все ты можешь идти, и на будущее просто знай, не делай добра, тем кого ты не знаешь.
– Спасибо вам, а то я думал что все помру, я от приступа прямо в обезьяннике, и все.
– Да это ты не меня должен благодарить, а своего знакомого Генадия Андреевича.
– Вас наверное он по полной гоняет.
– Да бывает иногда, а так в целом неплохой начальник.
– Ну ладно всего доброго вам.
– Тебе того же.
Питон вышел из отделения милиции, и сказал вслух самому себе.
– Ну на фига, я всякой швали помогаю,
И с этими словами он зашагал, по дороге ведущей к его дому.
ГЛАВА 7.
Ночь пролетела незаметно, на улице вовсю начинало сверкать солнце, город оживился людьми и машинами, и снова начинались трудовые будни. Генадий Андреевич, явился на работу немного не выспавшимся, но вполне в хорошем настроении. И встретив в коридоре своих подчиненных Гонгешвили и Елисеева, он приказал им.