Тайна распущенного шарфа
Шрифт:
– Какая у него фамилия?
– Громов, – выдала она первый пришедший на ум вариант, не уступающий по мелодичности фамилии Богинская. – Красиво звучит: Анна Громова?
– Аня! У меня в руках бычок! – на лице Матвея проступило негодование. – Я, конечно, потом уберу шрам, но на это уйдет время, – серьезно сказал он.
Она засмеялась. Шутка пластического хирурга. В эту секунду в ее поле зрения попал мобильный. Взяла его, быстро нажала кнопку вызова и вернула на место. Спрыгнула со стула и в два шага
– Что, Матвей Анатольевич, опять носите телефон в переднем кармане на виброрежиме? – мило улыбаясь, спросила она.
– Мне нечего скрывать, – ответил он. – Можешь проверить все мои сообщения.
– Удаляете? – она смотрела саркастично.
– Я не удаляю твои сообщения, – уверенно сказал Матвей.
Он потушил сигарету и достал гаджет из кармана. На его лице поочередно проступило непонимание, удивление, понимание. Анна смотрела на экран. Он высвечивал ее фотографию в белой медицинской шапочке.
– Ну ты и сучка! – восхитился Матвей.
– Что есть, то есть, – согласилась Анна. Улыбнулась и пронзительно посмотрела ему в глаза.
– Ты меня проверила! – шокированно воскликнул он.
Они снова встретились взглядами. Матвей смотрел на нее так же шокированно-восторженно.
– А что нам остается делать? Вы же только молчите.
– Мне есть что сказать, но ты не доверяешь мне и воспринимаешь все как манипуляцию. Между нами стена недоверия.
– И как ты собираешься эту стену снести? – Анна затянулась дымом.
– Ну, у меня есть план, – заверил Матвей.
Она улыбнулась: видимо, это план с песнями, который сегодня не сработал.
– И когда ты начнешь его реализовывать? Через год? А пока будешь смотреть в глаза?
Матвей опять поразился:
– Вообще-то, Аня, у меня рядом ножницы!
Она довольно улыбнулась:
– Матвей Анатольевич, раньше вы стремились мне что-то вколоть или отрезать. Теперь хотите нанести физический ущерб. Смотрю, наши отношения перешли на новый уровень!
Ее язвительность вырвалась наружу. Эмоции, которые она сдержала, когда прочитала файл от Матвея в офисе, трансформировались в сарказм. Анна подошла к дивану и надела ярко-желтый пиджак.
– Нам пора ехать, – сообщила она.
Они вышли из дома молча. У Матвея явно возникли вопросы. Он не мог понять, что происходит. В его реальности такой реакции быть не могло. Когда он отправлял файл, опаздывал и включал песни, он хотел пробудить в ней эмоции, благодаря которым она осознает глубину своих чувств к нему. А получил язвительность. Анна понимала: его пазл не складывается из-за нехватки деталей.
Сели в автомобиль. Анна завела мотор. После того как она выплеснула порцию яда, ей немного полегчало. Матвей же продолжал
– Ты очень сложная, Аня! – наконец выдал он.
– В чем? – она вопросительно подняла бровь.
– Ты без причин превращаешься в холодную льдину! – в его тоне слышался упрек. Он громко вздохнул.
– В чем проявляется мой холод? – поинтересовалась она.
– Например, ты не прикасаешься ко мне.
– Матвей Анатольевич, у вас амнезия? – Анна посмотрела на него возмущенно. – Несколько дней назад в ресторане, – напомнила она, – вы попросили вас не касаться. Я дала слово. Я его держу!
Казалось, что его глаза от удивления вылезут из орбит. Указательные пальцы двигались по кругу, соединяясь в видимой только ему точке. Судя по тому, как он активно тыкал ими в пространство, его пазл начал складываться.
– Хочу уточнить… – он сделал паузу. – Мы приехали домой после ресторана, и ты не прикоснулась ко мне, потому что дала слово?
Она кивнула и пояснила:
– Я редко даю слово, но всегда его держу.
На лице Матвея отразился взрыв эмоций. Анна улыбалась. Когда сильная личность дает слово, оно превращается в «якорь», который держит подсознание. Матвей стал заложником собственной техники. Он громко вздохнул.
– Аня, ты можешь прикасаться ко мне, когда захочешь, – расстроенно попросил мастер НЛП.
Она промолчала.
– Только это или есть что-то еще, что тебя беспокоит? – спросил он.
Они повернули на светофоре. До вокзала оставалось ехать минуты три.
– Есть.
Матвей показал, что внимательно слушает.
– Правильно ли я поняла: сегодня ты прислал мне по почте свой план счастливой семейной жизни с Мариной?
Он изобразил непонимание. Но по лицу пробежала довольная улыбка. «Он видел имя в тексте!» Анна поняла: к этому вопросу он готов.
– Между нами ничего нет, – отчеканил он. – Но то, что ты ревнуешь, – это хорошо. Здоровая конкуренция тебе не повредит, – использовал он заготовку и поднял указательный палец. А получил неожиданную реакцию: Анна язвительно рассмеялась.
– К кому ревную? – в ее голосе звучала открытая издевка. Когда Матвей отправлял послание, он не знал главного: ей известно, кто такая Марина. – В том-то и дело, что я не могу ревновать к ней. Мы с ней авто разного класса, – разочаровала его Анна. – Наоборот, ты оскорбляешь меня таким выбором. Я же говорила тебе: если ты выбираешь между мною и ею, не стоит выбирать меня. Я тебя ей дарю!
Матвей смотрел недоуменно. В голосе Анны не слышалось истеричного крика, она четко произносила каждое слово холодным металлическим тоном, напоминающим ритмичные удары молотка. Тем же тоном она продолжила: